— Привет вам, маленькие Повелители.
— Привет, привет, — отозвались мохнатые коричневые существа.
Потом один, у которого шерсть вокруг пасти была черной, сказал:
— Шустрые.
— Вы шустрые?
Они поклонились, явно подражая ему.
— А я Скиталец Роканнон. Мы пришли с севера, из Ангьена, где Замок Халлана.
— Замок, — повторил шустрый, у которого шерсть вокруг пасти была черной.
Его тоненький голосок дрожал от напряжения. Он задумался, почесал голову. Потом запищал снова:
— День, ночь, годы, годы. Повелители уходить. Годы, годы, годы. Шустрые не уходить. — И он посмотрел на Роканнона с надеждой, что тот поймет.
— А шустрые… решили остаться? — спросил Роканнон.
— Остаться! — неожиданно звучным голосом выкрикнул шустрый, у которого шерсть вокруг мордочки была черной. — Остаться! Остаться!
И остальные шустрые восторженно забормотали:
— Остаться, остаться…
— День, — решительно сказал тот же шустрый с черной шерстью вокруг мордочки, показывая на дневное светило. — Повелители приходить. Уходить?
— Да, мы бы хотели уйти. Можете вы оказать нам в этом помощь?
— Помощь! — восторженно и жадно вцепился шустрый также в это слово. — Помощь уходить. Повелитель, остаться!
И Роканнон остался, сел и начал смотреть, как у шустрых закипела работа. Все тот же, с черной шерстью вокруг мордочки, свистнул, и вскоре, поглядывая с опаской по сторонам, прискакало еще с десяток его собратьев. Где же в этом с математической точностью распланированном городе-улье они живут? И, судя по всему, у них были не только жилища, но и склады: один из прискакавших держал в маленьких черных ручках белый, очень похожий на яйцо сфероид. Оказалось, что это и в самом деле яичная скорлупа, только используемая как сосуд: все тот же, с кольцом черной шерсти, осторожно взял яйцо и снял с него крышку. Внутри была вязкая прозрачная жидкость. Тот же самый, с кольцом черной шерсти, помазал этой жидкостью ранку на плече каждого из лежавших без сознания путешественников; после этого шустрые стали приподнимать осторожно голову каждого лежащего, и тот, что держал яйцо, вливал немного вязкой жидкости каждому в рот. К Рахо он не подошел. Между собой шустрые общались при помощи чуть слышного пересвистывания и жестов; впечатление было, что не только с чужими, но и друг с другом они трогательно вежливы.
Тот, кто поил парализованных густой жидкостью, подошел к Роканнону и сказал успокаивающе:
— Повелитель, остаться.
— Подождать? Ну конечно!
— Повелитель… — начал было тот, показывая на тело Рахо, и замолчал.
