— Солидный господин, — сказал он, — только здесь вы его не увидите. Он уже давно не показывается на людях по причине преклонного возраста. Иратов, если так можно выразиться, последний из могикан. Занимался коллекционированием целенаправленно, не то что эти новые, скупающие все чуть ли не мешками. Они же Матисса от Петрова-Водкина не отличают.
— Я бы очень хотела его увидеть, — мечтательно произнесла я в пространство.
— А зачем он вам?
Я ответила вопросом на вопрос:
— Вы случайно не знаете его адреса?
Он снова чмокнул губами:
— Это вообще-то конфиденциальная информация, и в нашей среде не принято так запросто ее разглашать.
— Боитесь грабителей?
Он замялся:
— Ну, не приветствуется у нас раздавать адреса направо и налево.
У меня тоскливо засосало под ложечкой, кажется, он намекал на вознаграждение, что при моих пустых карманах…
Вдруг его плутоватое лицо прояснилось.
— Но что не сделаешь для очаровательной женщины? Я, правда, сам адреса Иратова не знаю, но постараюсь его разузнать, если вы соблаговолите немного подождать.
— Соблаговолю, — милостиво согласилась я.
— Отлично. — Он склонился и галантно облобызал мне ручку, пощекотав кожу взлохмаченными концами своей бородки, и скрылся в направлении указателя, приглашающего продолжить осмотр.
Я осталась у подножия Музы, возвышающейся надо мной как статуя Свободы над Нью-Йорком.
Нежданный доброхот вернулся минут через десять, весьма довольный собой.
— Вот, — протянул он мне бумажку, — держите, соблазнительница. Видит Бог, только для вас, только для вас… И вот еще, — он суетливо вручил мне визитку. — А у вас взамен попросил бы телефончик.
— С удовольствием. — Я продиктовала ему первые пришедшие мне на ум семь цифр.
Расстались мы как старые друзья. Выйдя из выставочного зала, я поспешила выбросить его визитку в ближайшую урну, предварительно прочитав написанное на ней:
«Свидригайлов Аркадий Иванович, искусствовед».
Ну и фамилия! Зато мне повезло с ним. Выходит, есть еще порох в пороховницах! Неизвестно, как долго я бы радовалась, если бы не увидела на противоположной стороне улицы того самого типа в облезлой куртке, который поведал мне легенду о черепе князя Святослава. С издевательской ухмылочкой он игриво махал рукой — приглашая подойти, что ли? А что, если это человек Карена? Но откуда ему известно о моих передвижениях по городу? Я отвернулась и помчалась прочь во все лопатки.
* * *
— Что-нибудь случилось? — спросил Рунов, развязывая галстук перед зеркалом.
