Наверное, Мальчику казалось, будто я над ним издеваюсь, в действительности же я просто хотела говорить с ним на его языке. Я не хотела себе признаться в том, что, несмотря ни на что, в глубине души я просто из кожи вон лезла, стараясь ему хоть сколько-нибудь понравиться. И причин на то было две. Первая — объективная — врагов вроде Мальчика лучше не иметь, ничто не может быть ужаснее мстительного подростка. И вторая — субъективная и почти необъяснимая — на этом в принципе недалеком малом лежал тот неуловимый отпечаток личности Рунова, который, вероятно, приобретал каждый, кто хоть однажды к нему приблизился.
Мальчик молчал и не слишком брыкался, и потому я решила продолжить процесс приручения. Как будто это вообще возможно!
— Послушай, Мальчик… — начала я осторожно.
Тут он встрепенулся. Выражение лица у него стало такое, словно ему угрожали отравленным поцелуем. Он отскочил от меня подальше.
— Не смей меня так называть, — процедил он сквозь зубы.
Я вынуждена была констатировать, что война продолжается, а на войне нельзя проявлять слабость.
— Ну-ну, — для пущей уверенности я даже подбоченилась, — хочешь быть диким котенком? Дело твое. Только я на твоем месте не стала бы забывать о той истории, помнишь?
Я могла бы и не напоминать, Мальчик прекрасно помнил о своем унижении и вряд ли о нем когда-нибудь забудет.
Итак, я начала осуществлять свой план помощи Рунову, и первым пунктом в этом плане значилась библиотека. Мальчик безропотно отвез меня в центр и, не задав ни единого вопроса (главное мое завоевание!), развернул автомобиль в обратную сторону.
Исполнить мою затею оказалось легче, чем я представляла. Я хотела найти газетную подшивку десятилетней давности, а таковые имеются отнюдь не в любой библиотеке. Что касается специализированных, то для пользования их фондами требуется читательский билет, которого у меня не было. Но, как я уже говорила, времена изменились, и хранилища вечных знаний тоже перешли на коммерческую основу. Заплатив энную сумму, я таки получила то, что хотела.
На всякий случай я взяла «Известия» за восемьдесят третий и восемьдесят четвертый годы — все-таки я знала дату весьма приблизительно — и углубилась в чтение. Поиски мои оказались весьма непростыми. Избалованная падкой на сенсацию современной прессой, я искала аршинные заголовки на первой странице, а там попадались только съезды, встречи делегаций дружественных партий, рапорты о досрочных выполнениях и перевыполнениях обязательств и прочая милая сердцу ностальгирующих ура-патриотов дребедень. Но я к ним не относилась. Я искала совсем другое — и нашла.
