— Сниматься такие не любят, но ты пиши, потом подберем фотографию. Только не делай репортаж — не хватало, чтобы нас обвиняли в пропаганде оккультизма.
— А это оккультизм? — испугалась я, пока Вера в сотый раз прильнула к зеркалу. Устало подняла бровь и сказала, что, разумеется, оккультизм. Но это не имеет абсолютно никакого значения.
Когда начальница выходила из кабинета, волоча за собой немаленькую спортивную сумку, я спросила — не знает ли она, как позвонить депутату Зубову. Вера махнула рукой:
— Возьмешь в моем справочнике.
Там было целых два номера — рабочий и домашний.
— Приемная депутата Зубова, — откликнулся молодой, почти мальчишеский голос, и я, заикаясь, назвала свою фамилию. Голос попросил «минуточку», но куда раньше этого срока в трубке появился чарующий рокоток Антиноя Николаевича:
— Что случилось, дорогая?
Я судорожно рассказала о своих новостях, но Зубов только зевнул в ответ.
— А у вас как дела? — отчаянно спросила я: в зевке улавливались прощальные нотки.
— Сегодня — не поверишь! — выкакал крест.
— Кто? — испугалась я.
— Глупый вопрос! В этом городе крест выкакать может всего один человек, и ты разговариваешь с ним прямо сейчас! Теперь я точно убедился в своей избранности. Я потом подарю тебе фотографию.
Из трубки понеслась автоматная очередь коротких гудков, настенные часы показывали половину третьего.
Космос ждал меня.
Глаза 24. Старые знакомые
Как ни старалась Вера вести себя в епархии так, чтобы опровергнуть все эти поговорки про чужой монастырь и про вора, на котором горит шапка, все равно отличилась, засадив дверью в лоб кому-то из братьев по одежде. От неожиданности выдав звонкое женское «ой!», Вера прикрыла рот рукой и снова напугалась жесткости накладной бороды — осточертевшей ей к тому времени до смерти. Пристукнутый дверью батюшка оказался все тем же назойливым соседом — делать нечего этому Никодиму, кроме как караулить ряженую Веру. Журналистка попыталась прошмыгнуть мимо, да только отец Никодим, хоть был с виду изящного телосложения, крепко прихватил Веру за рукав:
— Нельзя ли поговорить с вами, матушка? Очень хочется знать, чего ради затеян весь этот маскарад — сейчас, кажется, не Новый год и мы не на елке?
— Пустите, — угрюмо пискнула Вера, и Никодим слегка ослабил хватку. Вырваться он ей, впрочем, так и не позволил.
Ситуация усложненная — Вере некстати вспомнились школьные задания по алгебре, где требовалось «упростить выражение»: эх, если бы кто помог упростить такую ситуацию, уж Вера бы не поскупилась на благодарности…
