— Неплохо!
Разобравшись с оскверненной брючиной, юноша двинулся в сторону входа, и я пошла следом. Он вальяжно кивнул пятнистой статуе, сидевшей в будочке охраны, тогда как мне пришлось предъявлять пропуск уже не статуе, а вполне живому Командору.
— Зачем ты за мною бегаешь? — спросил юноша, пока мы дожидались раздолбанного редакционного лифта.
Пришлось возмутиться:
— Между прочим, я здесь работаю. Если меня еще не уволили, конечно.
— Да что ты? — обрадовался юноша. — В какой газете? Подожди, угадаю — «Николаевский вестник»?
Грузно затормозила кабина, и юноша ловко посторонился, пропуская меня вперед. Я чуть не запнулась от волнения, а он впрыгнул в лифт и нажал мой этаж.
В лифте, искоса, я разглядывала его глаза — они были хоть голубыми, но, без сомнения, азиатскими: эпикантус придавал взгляду прекрасного юноши жестокость и жертвенность сразу. Дверь в отдел информации была широко открыта, и я умоляла всех ангелов сразу — лишь бы юноша не промчался мимо.
Он вошел в кабинет следом за мной.
Вера вышаривала собственную сумку и артикулировала ругательства; рядом терпеливо стояла женщина с некрасивым, но добрым лицом. На плече у посетительницы висела вышитая цветным бисером торба устрашающих размеров, рука крепко вцепилась в корзину, упеленутую платком.
Как только Вера вытащила из сумки кошелек, посетительница проворно распеленала корзину и выудила из нее два дымящихся пирожка.
— Харе Вишну, — поклонилась она, протягивая пирожки.
— Спасибо, — махнула рукой Вера, и вишнуитка двинулась к дверям, пряча купюру в торбу.
— Ай-я-яй, Вера Геннадьевна, — укоризненно покачал головой прекрасный юноша, — что сказал бы ваш супруг, глядя, как матушка вкушает идоложертвенную пищу?
«Приехали», — подумала я. Мой знакомец близко общается не только с Верой, но и с ее мужем. Но с каким изяществом он выговаривал непростое словосочетание «идоложертвенная пища»… Удивительная личность! Как удачно я бросила окурок…
Вера явно считала иначе, она затряслась от гнева, лишь только мы появились в кабинете. Слова юноши пролились последней каплей, я даже испугалась за Афанасьеву — так она вдруг побелела.
Подавившись не то вскриком, не то всхлипом, Вера отвернулась к окну и дрожащими пальчиками выуживала из пачки сигаретку. Юноша подскочил к ней и услужливо поджег бумажный снаряд — из золотой зажигалки.
У него была привычка чередовать джентльменские замашки с откровенной грубостью: прием простой, но действенный. Мужчины, следующие этому образцу, не будут иметь сложностей с завоеванием прекрасных или просто дам — сплетение противоположностей дает богатые всходы.
