Прислуга принесла новый поднос со сластями, и донья Кармен воспользовалась паузой, чтобы развязать узел и спустить тяжелые желтые занавеси на окнах. Люстра под потолком отбрасывала радужные отсветы. От сквозняка, гулявшего по комнате, стеклянные подвески люстры позвякивали.
– Какой ветер, – сказала донья Кармен. – Соседи, которые живут в той половине дома, неплотно прикрыли окно, и у них вылетели все стекла.
Эльвира незаметно покинула кружок хозяйки и подвинула стул к своим подругам, расположившимся на софе.
– Видели бедняжку Флору? – спросила она, понижая голос.
– Мы как раз о ней говорили.
– Где она откопала этот наряд?
– Бедняжка в нем как в маскарадном костюме.
– Я едва удержалась от смеха, когда ее увидела…
Мария-Луиса тоже поднялась и оперлась локтями о спинку стула, на котором сидела Эльвира.
– Что такое? – прошептала она.
– Ничего особенного. Мы говорили о Флоре.
– Я так и подумала, глядя, как вы смеетесь…
– Ты обратила внимание на ее юбку?
– Да что там, я не могла оторвать глаз от декольте.
Все расхохотались.
– Ой, я отойду! – сказала Мария-Луиса. – А то она поймет, что мы смеемся над ней.
– Что ты! Бедняжка думает, что она нас ослепила.
– К тому же сейчас она разговаривает с Анхелой. Уверена, что она даже не слышит нашего смеха.
– Тогда я пойду к ним, – сказала Эльвира. – Если она разговаривает с Анхелой, я не хочу пропустить ни единого слова.
Когда она подошла к кружку, донья Кармен протянула ей тарелочку:
– Дорогая, вот тебе еще сласти.
– Я никогда не выезжала из Испании, – говорила Анхела, – но достаточно поглядеть на все, что появляется из-за границы, чтобы представить себе, какой там ужас.
– Мы говорили о безнравственности, которая царит в других странах, – пояснила Лола. – Магдалена утверждает, что везде одинаково.
– Нет, этого я не говорила. Я лишь утверждаю, что в упадке наших нравов виноваты не только туристы.
– Магдалена права, – вставила Эльвира. – У нас не меньше бесстыдства, чем во Франции или в тридесятом царстве.
– О нет-нет, не говори так, – запротестовала Флора. – В нашей стране, к счастью, еще сохранились кое-какие принципы. Но во Франции…
– Ба, то же, что и здесь! Может быть, только все немного откровеннее, потому что там придают этому меньше значения.
– Когда я в последний раз была во Франции, – сказала Флора, краснея, – я ехала однажды в переполненном купе первого класса… Внезапно поезд вошел в туннель. Едва лишь стало темно, как господин, сидевший рядом со мной, захотел этим воспользоваться…
