Превосходно, что Юрий Лужков, защищая своих подчиненных, вспомнил о Конституции – до тех пор к ней безуспешно апеллировали оппоненты мэра из ГКИ, Комиссии по правам человека и т. д., но данная конкретная апелляция была не самой удачной. Упомянутые мэром ст. 72, 85 и 129 Основного закона – говорят о «согласовании», «согласительных процедурах» и «совместном ведении» РФ и субъекта Федерации в части, относящейся к данному кадровому казусу. Данные термины не являются юридическими, они риторичны и не содержат отсылки к конкретному правовому механизму.
Во-первых, неясно, что значит «согласование» – то ли имеющееся у обеих сторон (Ельцина и Лужкова) права liberum veto по кадровым вопросам, то ли указание на желательность извещения партнера о своем решении (Ельцин и Лужков извещали друг друга через СМИ). Во-вторых, упомянутая мэром норма ст. 85 «президент… может передать разрешение спора на рассмотрение соответствующего суда» в переводе на русский язык означает, что может и не передать, т. е. ничего не означает. Любой суд, указав на полный пробел в законе, оставит дело как есть, хотя, конечно, длительность судебных процедур дает еще больший выигрыш во времени.
Несомненно была ясна лишь позиция московского правительства, чей «совет» мэру «не уходить» был очевиден – «уход Юрия Лужкова в отставку повлечет за собой дестабилизацию политической, экономической и социальной жизни города, поскольку в последнее время в столице наметились позитивные процессы в управлении городским хозяйством, и подобные результаты были достигнуты в немалой степени благодаря энергичной работе мэра Москвы Юрия Лужкова». Вотум доверия тут несомненен, но поскольку никто и не ожидал ничего иного, вообще неясно, как голос лужковских подчиненных мог повлиять на искомое решение.
Мэрия выступила с пресс-релизом, в котором сообщала, что в мэрию поступают «многочисленные заявления трудовых коллективов промышленных предприятий столицы и телефонные звонки москвичей против намерения мэра Москвы Юрия Лужкова подать в отставку». В том, что творческие союзы, хлопкоробы, доярки и оленеводы уже пятьдесят с лишним лет правильно (и полностью в унисон) оценивают ситуацию и знают, против чего протестовать, никто и не сомневался.
Однако именно в силу полной предсказуемости доярок и оленеводов гораздо большей ценностью обладают стихийные массовые протесты простых людей. Но здесь проблема в том, что простые люди практически никак не сталкиваются с федеральной властью и их общение с государством на 99% состоит из контактов с властью муниципальной (очистка тротуаров, состояние дорог, общественный транспорт, ГАИ, милиция, ЖЭК). Минимальное знакомство с явлениями, перечисленными в списке, заставляло сильно усомниться в мощи стихийного народного заступничества. Хотя, с другой стороны, основания бояться, что может быть куда хуже, имелись.
