– Я тебя за Выдру – убью! – вставая с кресла, Ольга выходит из-за стола, чтобы её угроза не казалась Бакланову сильнее исполнения.
– Ага, щас, – убегает он. Не хватало ему ещё драки с женщиной!
Из кабинета на шум появляется несколько украинских сотрудников. Гости остаются на месте, не понимая происходящего, да и не желая вмешиваться в то, что их не касается. Фёдора в приёмной никто не застаёт, а Ерышев и Выдра в объяснения не вдаются. Инцидент замят, будто и не случился.
Почему Фёдор и Ольга пребывают в таких странных отношениях и что на самом деле между ними происходит, никто из посторонних не знает. Сами же фигуранты тщательно скрывают как свою связь, так и причины непрерывного конфликта, столь же очевидного, сколь и непонятного.
Глава 8. Остаток понедельника
...
Понедельник, 4 октября 1993 г.
Время – 12:50.
Довольный, что наконец-то показал интеллигенту Ерышеву, «кто есть ху», [13] Бакланов собрался было выйти за сигаретами в киоск. Да и обед уж скоро. Вот только денежка в портфеле осталась. Фёдору в облом возвращаться в трижды постылый отдел, но куда денешься? Он и так старается лишний раз там не маячить.
Войдя в кабинет, он замечает, что стена отчуждения, отделяющая его от остальных, заметно уплотнилась. Обычно в его сторону хоть изредка, но поглядывает Валя Зиновчук, пусть и только для того, чтобы лукаво подмигнуть, словом задеть, хмыкнуть не по-доброму – то есть хоть как-то отметить его присутствие. Сегодня даже Валя проявляет к Бакланову столько же интереса, сколько и прочие – точнее, никакого. Догадка на ум приходит одна и единственная: слухи о приключениях в приёмной Фёдора обогнали.
«Уже кто-то постарался. Ну и народ!» – мелькает у него мысль.
Соблазнительно поиграть «в дурку» да невинно полюбопытствовать: «А что случилось?» Только за день уж наигрался, и рожи эти так осточертели, что взять бы кошелёк да свалить отсюда поскорей. Хоть на часок.
В институте обеденный перерыв с часу до двух. После звонка вахтёра, почти как в школе на перемену, ничто не заставит Фёдора задержаться хоть на минуту.
В холле перед выходом Лена Овчаренко разговаривает с мужчиной лет до тридцати. «Не из наших», – машинально отмечает про себя Фёдор.
Беседа идёт на повышенных тонах. «Да мало ли, – думает он. – Может, ухажёр какой или воздыхатель, не теряющий надежды. А может и… домогатель?» Федя не уверен, есть ли такое слово, но другого для оказии подобрать не удаётся.
На всякий случай идёт помедленней. Сильнее обычного чеканятся о мраморную плитку металлические набойки. Нарочно, конечно, чтобы Лене дать знать, мол, если какая проблема, Федя рядом.
