Я смотрю на звезды | страница 7

— А как же клад? — затаив дыхание, спрашиваю я.

— Не было никакого клада. Выдумали его люди. И правильно сделали. Выдумка — как соль. Кому — на рану, кому — в кашу. Я дам вам лопату, жулики, хотя это не та лопата, которой загребают золото. Ой не та…

— А ту собаку тоже звали Рекс?

— Всех собак зовут одинаково, Авремэле!

Хаим уходит в сарай и приносит новенькую лопату.

— Возьми.

— Спасибо.

Я принимаю из рук могильщика лопату. Винцукас кланяется Хаиму, по обыкновению сняв шапку. Но старик не замечает этого. Он стоит и о чем-то напряженно думает.

— Запомните, жулики: клад надо искать не под землей, а на земле. Ищите его среди живых и, ей богу, найдете: ведь вы сами — клад.

Мы выходим из хаты Хаима.

— Постойте! Куда вы? Выпейте немного молока.

— В другой раз, — оборачиваюсь я.

— В другой раз, — повторяет Хаим, провожая нас.

Он подходит к козе, спускает ее с привязи, и вот уже они оба бредут по кладбищу.

Ох, как трудно идти с Винцукасом, когда он молчит. Другое дело — с бабушкой. Когда молчит бабушка, я чувствую себя на седьмом небе. Но это бывает так редко. Старушка болтает без устали и все про деньги да мое воспитание.

Винцукас шагает, стиснув зубы. Он комкает в руках скорняцкую шапку, изредка оглядываясь, иду ли я.

— Острая, — расхваливаю я лопату. — С такой легко банку червей накопаешь. Сейчас на них самое время. Уклейки на другую наживку не клюют.

— Врешь, — нарушает молчание Винцукас.

— Вру, честное слово, вру, — радуюсь я тому, что он со мной заговорил.

— Ты и про могильщика соврал.

— Про могильщика?

— Рассказал ему нашу тайну, болтун.

— Ничего я ему не говорил. Он сам догадался. Ничего я ему не говорил. Хочешь — поклянусь.

— Клянись.

— Чтоб мне не сойти с этого места, чтоб у меня отсох язык, чтоб я никогда не пошел в школу.

— Тоже мне клятва!.. Язык у тебя не отсохнет, с места, когда надоест, сойдешь, а в школу тебя, вруна, не примут… Ешь лучше землю!

— То есть как землю?

— А вот так. Опустись на колени, нагни голову, открой рот, набери земли и повторяй за мной: «Ничего я не говорил, не говорил, не говорил». Пять раз.

— С полным ртом?

— Иначе нельзя.

— Раз нельзя, так нельзя.

Я опускаюсь на колени, нагибаю голову, открываю рот и застываю в ожидании.

— Начинай, — подгоняет меня Винцукас.

— Тут муравьи, — защищаюсь я.

— Перейди сюда!

Я перехожу к кустарнику.

— Тут их видимо-невидимо,

— Струсил?

— Нет, но…

— Эх ты, а говоришь: не врал!

— Если бы только не эти… — показываю я на насекомых.

— А ты попробуй. Может, они вкусные. Лягушек же едят. Казис рассказывал.