Я смотрю на звезды | страница 25
— Она же неправду сказала.
— Подумаешь!.. Ваш раввин богатый, а торговка бедная.
— Выходит, бедные должны обманывать?
— Нет… Но ей нужны деньги.
— А кому они не нужны?
— Теперь Сарра тебя к Мирэле не подпустит.
— Перестань!
Шумит базар…
— Ерши, окуни! — кричит торговка рыбой Сарра. Ее голос звучит глуше, чем обычно. Меня охватывает странная жалость. Я почти раскаиваюсь.
Будь у меня деньги, я купил бы у Сарры всю рыбу!
Куда запропастилась Двойре?
Если вы ее встретите, скажите, что я пошутил, что окуни на самом деле морские.
МИРЭЛЕ
Черноглазая Мирэле, падчерица торговки рыбой Сарры — горбунья. Кто-то положил ей за шиворот камень, и он остался там навеки. Носит она его под тонким ситцевым платьицем, цветы которого давным-давно увяли.
Мирэле боится всех.
Больше всего она боится мачехи и доктора Шульмана, того самого, с которым аптекарь Довид играет по субботам в карты. У доктора Шульмана в кармане жилетки, как собачонка в конуре, сидят часы. Когда Шульман приходит к деду, он всегда смотрит на часы.
— Ну, доктор? — спрашивает у него дед.
Это значит — сколько еще мне осталось жить?
Дядя Мотл-Златоуст клянется, что Шульман лечит от всех болезней, кроме нужды и насморка. Насморк доктор Шульман не считает болезнью.
Почему же он до сих пор не исцелил Мирэле, почему не снял проклятый камень с ее плеч?
Мирэле вечно нянчится со своим пятилетним братом Бенцкой.
Ох уж этот Бенцке! Толстозадый, с короткими кривыми ногами, он то и дело просится на руки и орет во все горло, когда сестра не берет его.
— Понеси немножечко, — умоляет Бенцке, — хочу к речке…
— Ты что, оглохла? — обрушивается на падчерицу торговка рыбой Сарра. — Ребенок — умница. Понимает, кто его кормилица. Не будь реки, мы давно бы сдохли. Ну, чего ждешь, холера?
И Мирэле тащит умницу к реке. Там Бенцке шлепает по лужам и швыряет в свою кормилицу камнями.
Наигравшись, Бенцке скулит:
— Домой.
Мирэле поднимает его на плечи, и Бенцке качается на горбу, как в седле.
— Бенцэле, миленький, — упрашиваю, — дай я тебя понесу.
— Не надо.
— Бегом побежим, — предлагаю я. — До костела.
— Побежим? До костела?
В глазенках Бенцке вспыхивают задорные огоньки, которые тут же гаснут.
— А за что я буду держаться? У тебя же горба нет.
Мирэле опускает голову, и от этого камень становится еще больше и страшнее.
— Я тебе ножик подарю, — задабриваю я.
— Ножик?
— Перочинный… С двумя лезвиями. Идем ко мне, Бенцэле!
— Хорошо. Только сперва покажи ножик.
Я вытаскиваю из кармана единственное свое богатство и сую Бенцке. Он трогает его своими короткими, точно обрубленными пальцами и говорит:
