Она заглянула Стелле в глаза и спросила:
– Как убили твоего отца?
Максим не знал, что его убили, в Интернете по этому поводу ничего не было. Хотя… можно было предположить, что пятьдесят лет – не тот возраст, в котором умирают от естественных причин.
Вопрос был откровенно личный, для многих болезненный. Однако Стелла и бровью не повела:
– Да не знаю я! Доигрался там, в Африке своей. Это ж для него рай был, а в реальности – ад!
– Тебя это никогда не интересовало? Кто, зачем?
– Чем тут интересоваться? Умер и умер, а мне только проблем добавил! Мог бы еще пожить! Сидел бы тут, строчил книжки, ему за них хорошо платили очень! Так нет же, нужно было срываться, ехать куда-то… вот и доигрался! Из Африки его привезли уже несколькими кусками.
* * *
Табате было страшно. Так страшно, как никогда раньше, и этот страх не проходил. Его не могла уничтожить никакая усталость, хотя на это она надеялась. Она засыпала тяжело и тревожно, а просыпалась всегда с криком.
Ее давно уже оставили в покое, одну, но это не помогало. Она металась по клетке, в которой ее заперли, как безумная, не понимая, как быть дальше. Все это настолько отличалось от привычного ей мира.
– Она еще совсем ребенок, – сказал один из тех, кто поймал ее. Потом уточнил: – Подросток.
Вот и все. Она не знала, что это значит и как реагировать. Но до этого вообще никто с ней не говорил. Ее разлучили с семьей, отвезли куда-то… Потом облили ледяной водой, покрыли какой-то пенящейся дрянью, потом – снова водой. Было холодно, немного больно и очень страшно. Но они не остановились; видимо, им не понравился ее запах. Хотя это же глупо!
Она была одна все это время. Маму и папу не видела. А брата… брата и нету уже. Его убили в тот день, когда их похищали. Потому что только он один попытался сопротивляться, отчаянно кинулся вперед – и тут же был отброшен назад. Кровавая рана зияла ровно между глаз.
Запах крови и его смерть. Это должно было отрезвить Табату, а вместо этого парализовало. Сначала она не двигалась потому, что ее так учили. Не дергайся, не проявляй агрессию… В этих местах всегда что-то происходит. Если хочешь, чтобы на тебя не нападали, покажи, что ты не опасна.
Но потом, после смерти брата, она и не могла двигаться. Была не в состоянии, ее тело одеревенело. Она ничего не могла с этим поделать, сдалась.
В последующие дни одиночества у нее было достаточно времени на размышления. Страх парализует тело и ум только в первое время. Потом думать становится легче.
