Каждый геолог привозит из своего региона камни, которые старательно и всесторонне изучает, определяет их свойства и в конечном итоге оценивает их качество и возможности практического использования. И что бы он ни делал — распаковывал ли ящики с привезенными геологическими образцами, просматривал ли шлихи под бинокуляром или оценивал тот или иной самоцвет после обработки, — любая работа с камнем — истинное удовольствие.
Такое удовольствие испытывал и я в тот памятный день, разбирая в одном из наших камнехранилищ старые пробы и геологические образцы почти двадцатилетней давности, привезенные с Урала, из Сибири, Средней Азии и других регионов. И тут случайно я наткнулся на старый, почти прогнивший ящик, из которого высыпалась галька обыкновенного халцедона светлосерого и бледно-желтого цвета. Ничего особенного в ней не было — обычная проба, забракованная из-за низкого качества сырья и по чистой случайности оставшаяся на складе. Я бы оставил ее без внимания, если бы не галька бледно-желтого халцедона.
Сразу вспомнился Карадаг, встреча с Супрычевым и его совет: искать включения в сердолике — источник целительной радиоактивности камня. Кончилось тем, что я привез эту забракованную пробу к себе на работу и время от времени разглядывал желтенькие камешки под бинокуляром. Не стану утруждать деталями этого привычного производственного процесса. Скажу лишь, что никаких «таинственных» включений в пробе халцедона я не нашел. И вот, когда я уже был готов пожалеть, что связался с этой бесполезной, никому не нужной пробой, в мои руки попал этот загадочный камень. Это была галька оранжево-желтоватого полупрозрачного сердолика размерами 4X2X2 см.
Камень имел хорошо отшлифованное основание треугольной формы. На желтом фоне гальки бросилось в глаза темное включение клиновидной формы.
— Вот оно! — обрадовался я, собираясь разглядеть его под бинокуляром, но тут же обомлел: на ровной площадке камня четко проглядывался какой-то фантастический рисунок. Не веря глазам своим, я поднес камень к бинокуляру. Так и есть: поверхность камня пестрела ровными рядами мелких (1–5 мм) знаков клиновидной или треугольной формы. В наиболее крупных знаках сохранились реликты черного вещества, по-видимому, краски, ранее покрывавшей, вероятно, все углубления в рисунке. Что это — игра природы или древняя клинопись на камне?! Я не находил ответа и, как йог в состоянии медитации, молча созерцал камень.
— Что-то случилось?! — донеслось до моего сознания. Я встрепенулся. Передо мной стояли мои коллеги в полнейшем недоумении и беспокойстве.
