Подойдя к гонгу, он внимательно осмотрел ближайший арочный проем. Взору его предстало тускло освещенное помещение, заваленное гниющими обломками. На полированных мраморных плитах под гонгом не осталось никаких следов, зато в воздухе ощущался еле уловимый запах – аромат разложения, определить происхождение которого он затруднялся; расширенными ноздрями, словно дикий зверь, он вбирал в себя воздух, пытаясь распознать его, но тщетно.
Конан повернулся к арке – и вдруг с пугающей быстротой кажущиеся прочными плиты выскользнули у него из-под ног. Падая, он успел расставить руки и повис на локтях над зияющим проемом. Но тут края осыпались, и он полетел в темноту, а потом его с головой накрыла ледяная вода и помчала прочь с ужасающей быстротой.
Поначалу киммериец даже не пытался сопротивляться течению, которое несло его в полной темноте. Он лишь изредка загребал руками, чтобы удержаться на плаву, зажав в зубах меч, который не выпустил из рук даже во время падения. Мысль о том, какая участь его ожидает, даже не пришла ему в голову. Но вдруг мрак впереди прорезал луч света. Он увидел черную поверхность воды, которая бурлила так, словно из глубин поднимался неведомый монстр, и отвесные стены по бокам, которые впереди смыкались в арочный туннель. Вдоль каждой стены под самым сводом тянулись узкие уступы, но они были расположены слишком высоко. В одном месте крыша провалилась, и в дыру струился свет. Ниже по течению царила кромешная тьма, и Конана вновь охватила паника, когда он представил себе, как его уносит мимо этого столба света в полную неизвестность.
А потом он увидел кое-что еще: с уступов к воде через равные промежутки сбегали бронзовые лестницы, и одна виднелась как раз впереди. Не раздумывая, он рванулся к ней, борясь с течением, которое стремилось удержать его на середине потока. Вода, как живая, цеплялась за него скользкими холодными пальцами, но он отчаянно сражался с ней за каждый дюйм. Вот он оказался напротив лестницы и последним усилием преодолел разделявшее их расстояние, вцепился в нижнюю ступеньку и повис на ней, переводя дыхание.
Еще через несколько минут он вылез из злобно шипящей воды, с опаской ступая по позеленевшим ступенькам. Они скрипели и гнулись под его весом, но держали, и он вскарабкался на узкий уступ, ширина которого не превышала пары ладоней. Высокому киммерийцу пришлось пригнуть голову, когда он попробовал выпрямиться во весь рост. Он разжал зубы и сунул меч обратно в ножны, сплевывая кровь – острые края поранили ему губы в отчаянном сражении с подземной рекой, – и перенес все внимание на провалившуюся крышу.
