В кабинет зашел Николай Богомаз, чтобы отчитаться по делу о незаконной конвертации валют, которым раньше занимался Тараскин. Он, как и Сыч с Качибадзе, тоже не принимал участия во всеобщей облаве. Побег побегом, а текучка текучкой.
Сыч вырвал из блокнота листик, на котором написал два слова: «замок» и «Чикалюк», и, слушая Богомаза, долго на них смотрел, одновременно с этим пририсовывая на том же листе оленью голову с ветвистыми рогами, что должно было символизировать охоту.
– Молодец. Продолжай дальше, – сказал он Богомазу, хоть и не сильно прислушивался, в чем там, собственно, дело. Посмотрел на часы и набрал по мобильному Качибадзе.
– Вы как раз вовремя, шеф, – услышал он радостный голос. – Наверное, чувствуете, что у меня есть новости.
Качибадзе всегда говорил с сильным кавказским акцентом, хотя и был местным уроженцем. В этот раз его грузинский прононс звучал особо фальшиво, и Сыч, обычно не обращавший внимания, кто и как говорит, не сдержался:
– Из тебя, Давид, такой же грузин, как из меня татаро-монгол. Одна только фамилия. К чему эти понты? Ты же не урюком на рынке торгуешь. И потом, настоящие кацо не ездят на «запорожцах».
– У меня «Таврия».
– Еще один повод для гордости.
– А что касается акцента, то мои знакомые женщины находят его очень сексуальным.
– К твоим знакомым женщинам я, слава Богу, не отношусь. Ну что там у тебя, хвастайся.
– Уже второй человек, с которым я переговорил, узнал Тараскина по фотографии. Молодая женщина. Гуляла с ребенком. Запомнила его, когда он разговаривал с водителем «опеля», как бишь его фамилия.
– Гоца.
– Именно. Я записал ее показания.
– Хвалю. А теперь хочешь запоминай, хочешь записывай. Сергей Иванович Чикалюк. Работает автослесарем. Где, не скажу. Был в группе охотников в день убийства Лапова и Пасечника. Собери на него всю информацию, какую только сможешь.
– Вах! Неужели напали на след! Тон у вас какой-то особенный.
– Нет. Я просто задаю направление. А искать следы будешь ты. И предупреждаю в последний раз, чтобы никаких «вах» я от тебя больше не слышал.
Сыч сказал правду, никаких следов у него и в помине не было. Он всего-навсего отметил две странности, вернее два небольших факта, которые нарушали стройную картину: странную забывчивость Лапова, собравшегося на охоту с неукомплектованным ружьем, и появление в их тесной компании нового человека.
Двери открылись, и в кабинет неспешно вошел Таратута. Махнул рукой Сычу с Богомазом, мол, ничего, сидите-сидите. Осмотрел кабинет, приоткрыл дверцу шкафа, зачем-то пощупал пальцем землю в вазоне с диффенбахией, выглянул в окно, из которого можно было увидеть, как совсем рядом со зданием УБОПа экскаватор и несколько бульдозеров готовят котлован для будущей стройки. Поморщился на производимый машинами шум.
