– Ну, до знакомства у нас дело не дошло. Я возле машины был. Отъезжать собирался. А тут он. Попросил передвинуть тачку на другое место. Я ему: зачем, а он мне в нос удостоверением ткнул – передвинь, говорит, кому сказал. Весь такой нервный.
– Нервный?
– Вернее будет сказать, встревоженный.
– А машина ваша где стояла?
– Да возле дома.
– Напротив подъезда, где жил покойный Лапов?
– Не то чтобы совсем напротив, но в общем да.
– Лапов тоже ставил на это место машину?
– Тоже. Асфальт ведь общий. Именных мест не было. Кто первый подъедет, тот на пустое место и поставит.
– Что было дальше? Вы подчинились?
– Ну да. Зачем мне проблемы, тем более что все равно уезжать собирался. Отъехал я, стало быть, а самому интересно стало, что он делать-то будет. Остановился я у конца дома. Смотрю за ним. А он на корточки присел и стал асфальт разглядывать. Как бы искал чего. Пальцем землю тыкал. Это уж потом мне сказали, что на том самом месте соседа убили, а тогда я и не знал. Посидел он, значит, немного на корточках, после поднялся и принялся вокруг ходить. К детской площадке прошелся. И все время с головой опущенной, будто бы искал что-то. Какую-то штуку поднял. То ли палку, то ли железки кусок, мне с моего места плохо видно было. Причем так поднимал, будто запачкаться боялся. Через платок. Мне это хорошо видно было. Платок белый такой был, яркий. Посмотрел на эту штуку, которую поднял, головой покачал и на место положил. Потом отошел к скамейке, сел и закурил. И вид такой был у него – потерянный-потерянный.
– И долго он сидел?
– Не знаю. Как он только сел, так я сразу и уехал. Меня жена ждала. Я за ней на работу заехать должен был.
– В котором часу, говорите, это было?
– В четыре. У моей жены как раз в это время дежурство заканчивается.
– А что раньше молчали?
– Да не молчал. Я не знал. Я же в тот же вечер из города уехал. А когда вернулся, в старой газете его снимок увидел, что он, мол, задержан по подозрению… А как увидел, то подумал, что рассказать надо. Может быть, пригодится для следствия, или нет?
– Пригодится, Андрей Витальевич, еще как пригодится, – успокоил Сыч.
– Ну вот. И я так подумал. Поэтому и обратился сразу в мусарню… То есть, извините…
Гоца замолчал и только испуганно хлопал рыжими ресницами.
– Ничего-ничего, продолжайте, – подбодрил Сыч.
– В общем, обратился к участковому, я хорошо его знаю. Ну а он уже коллеге вашему позвонил. И вот я здесь.
Показания свидетеля были оформлены протоколом. Стоило ему уйти, Сыч возбужденно заходил по кабинету. Злосчастная корзина, лежавшая на боку, снова попалась под ноги. Подняв корзину, Сыч аккуратно поставил ее на место в угол. Дурного настроения как не бывало.
