Юлий не верил своим глазам. За неполных три года службы в упомянутом заведении ему ни разу не доводилось лично разговаривать с полковником. Даже по телефону. Лапов не был ни Наполеоном, ни Суворовым. Эти двое, если верить воспоминаниям очевидцев, знали каждого из своих солдат. Но Лапову не было никакого дела до прославленных полководцев прошлого. Он был сам по себе. Лапов – и этим все сказано.
Лапов держался в стороне от своей армии, то есть от всего личного состава УБОПа, общаясь лишь с начальниками отделов и служб. Они-то и доводили его приказы, пожелания и замечания до остальной серой массы. Представителям последней вообще не рекомендовалось показывать свой нос вблизи приемной полковника без крайней необходимости. Даже собеседование с желающими поступить на службу проводил заместитель начальника управления. Сам Лапов вызывал к себе рядовых работников только в крайних случаях – для того, чтобы задать очень жесткую, вплоть до увольнения, трепку, либо для нешуточного поощрения, чего на памяти Юлия никогда не бывало. Собственными глазами Юлий лишь изредка видел полковника. Когда, несмотря на все принятые меры предосторожности, случайно сталкивался в коридорах управления. В такие моменты ему хотелось уменьшиться до размеров муравья и забиться в щель между паркетинами. Изредка Юлий встречал его в продуктовом супермаркете. Так уж вышло, что оба они жили в одном микрорайоне и их дома находились в соседних кварталах.
Юлий поставил на стол чашку с недопитым кофе, снял трубку, сделал усилие, чтобы не дрожал голос.
– Оперуполномоченный Тараскин, слушаю.
Ответом ему был фамильярный рев:
– Тарас!
– Я, Иван Семенович!
– Ты – пидорас!
– …?
– Через минуту чтоб был у меня!
Его полное имя было Юлий Сергеевич Тараскин. Тарас – это от фамилии. Так его еще в школе звали, и против этого он ничего не имел. Раз Тараскин – значит Тарас. Все справедливо. Главное, чтобы к прозвищу никто не подбирал бранных эпитетов. Никто и не подбирал. Пытаться пытались, но Юлию-Тарасу всегда удавалось убедительно объяснить, что так делать нехорошо. Увы, начальник на службе – это не товарищ по парте.
Тем более такой шеф, как Лапов. Высокий рост. Широкие плечи. Бритая голова. Усы. Строгий взгляд из-под густых бровей. Юлию он всегда напоминал героя гражданской войны Григория Котовского из одноименного фильма сороковых годов прошлого века. Черные пиджаки из тонкой сильно пахнущей кожи, которые так любил носить Лапов, лишь усиливали сходство. Не хватало лишь маузера в большой деревянной кобуре, чтобы лично расстреливать не оправдавших надежды бойцов.
