А совсем незадолго до экзаменов он решился показать мне свои картины, на которых была… я. У меня просто язык отнялся от восхищения. Мне даже страшно стало, какой он, оказывается, талантливый, и как, оказывается, он меня любит. Что любит, и любит сильно, по-настоящему, это я давно знала, но что так…
Максим ужасно много знал всякого интересного, рассказывал мне о прочитанных книгах, разные красивые легенды, сказки. Много рассказывал про летние лагеря в Крыму, про походы с Олегом Ивановичем, про Море, песни Барда. Про Бухту.
Я попросила как-то показать фотографии Бухты. Максим уже полез за фотоальбомом, но потом поставил его на место. Сказал, что понять, какова эта волшебная Бухта, по фотографиям невозможно.
И Максим, вдохновившись, тут же нарисовал Бухту. Прямо у меня на глазах. Быстрыми, размашистыми ударами кисти. И я видела, как на холсте возникало Чудо.
Сначала не было видно ничего, кроме беспорядочных мазков, цветового хаоса, какой-то грубой, как мне показалось, мазни. Но Максим продолжал невероятно быстро работать, увлечённо выписывая всё новые и новые детали. И вдруг исчез холст, а я услышала, как, ударившись о прибрежные скалы, певучими звонкими ручейками рассыпалась морская волна, увидела, как закатное солнце ярким взрывом вырвалось из плена набегающих на него облаков…
Волшебной была не только Бухта, нарисованная Максимом, волшебной казалась сама картина.
Причудливые облака на тревожном закатном небе виделись одновременно грозными, неприступными скалами, обрывистыми утёсами. И не только виделись, но и были. И с этих фантастических облачных утёсов низвергались в море кипящие, белые от пены водопады. У подножия сказочных скал виднелась скрытая дымкой какая-то растительность. Она как будто парила прямо в небе, отделённая от моря пустотой, за которой очень далеко тоже были облака, но уже совсем другие… А облака-скалы, громоздящиеся над Бухтой, казались и чудовищно тяжёлыми, каменно-твёрдыми, и в то же самое время невесомыми, летучими, мягкими как пух. В одной из небесных скал-облаков была видна сквозная арка, через которую вырывался бешеный водный поток, а остроконечная вершина этой скалы, уходящая высоко в небо, венчалась языком пламени. Это облако было не только скалой, это была ещё и гигантская свеча, парящая в предгрозовом небе!
В этой картине сошлось множество совершенно разных миров, фантастических реальностей, которые причудливо переплелись друг с другом, образовав сказку. Прекрасную и тревожную.
