— Лучше не затевайте игр с Элизой. Никаких драк, ясно вам?
В груди потеплело. Эдвард обо мне беспокоился.
— Она может убить вас одной левой, — продолжил он, и теплота улетучилась. Шеф беспокоился о них. Следовало бы догадаться.
— Можно перекинуться с тобой парой слов? — обратился ко мне Дэмьен. — На улице?
Я посмотрела на остальных, но все упорно отводили взгляды. Кроме Эдварда, который лишь закатил глаза и пожал плечами.
— Конечно.
Дэмьен вышел на крыльцо первым и несколько секунд задумчиво обозревал небо. Я его не торопила, а просто радовалась, что ненадолго избавилась от остальных.
— Ты рассказала им не всю историю, — наконец произнес Дэмьен.
— И что в этом необычного?
Мы посмотрели друг другу в глаза, и между нами пробежала вспышка понимания, искорка товарищества.
— Кто для тебя Манденауэр? — спросил Дэмьен.
Вопрос меня удивил.
— Мой босс.
Эдвард заменил мне отца и мать. Пусть он и не любил меня, а скорее ненавидел, старый охотник был единственной константой в моей жизни.
— Насколько ты близка? — прошептал он.
Сперва я подумала, что он снова спрашивает обо мне и Эдварде. Неужели все верят, что мы со стариком любовники? Разве они не заметили, как он со мной обращается? Хуже, чем с начинающим агентом. А потом я вгляделась в лицо Дэмьена и поняла, что он имел в виду совсем другое.
— К противоядию? — уточнила я. Но не стала дожидаться подтверждения. Именно поэтому Фицджеральд позвал меня на улицу. Ему не хотелось расстраивать Ли, если выяснится, что я дальше от победы, чем они думали.
— Пока ничего нового, — признала я.
Разочарование затопило глаза Дэмьена, и я машинально коснулась его, чтобы утешить. Вспышка силы — яркая, ослепительная, болезненная, — и я отдернула руку.
— Надо бы привыкнуть за этим следить, — сказала я. — Больно, однако.
Я никогда не соприкасалась обнаженной кожей ни с кем из подопытных. Не могла позволить им узнать, что я такое. Но бывали другие времена и места, где я касалась оборотней в человеческом обличье. Они не доживали до следующей луны и не успевали раскрыть мою тайну, но с Дэмьеном секрет был вне опасности.
— Я найду лекарство, — пообещала я. — Можешь рассчитывать.
— Мне легче от того, что я знаю… — он смущенно замолчал.
— Что у меня тут шкурный интерес?
Дэмьен кивнул.
Никто не жаждал исцеления так, как я — даже Дэмьен. Ли любила своего мужа, несмотря на его природу. Я же не в том положении. Никто меня не любил, и пока я такая, никто и не полюбит.
