Он скучал по мне, причем не только платонически.
Его ладони прошлись по моей талии, а большие пальцы скользнули под пиджак и начали игриво поглаживать кожу прямо над резинкой колготок. Дыхание Ника развевало волосы, выбившиеся из моего привычного пучка.
Надо ему честно признаться: то, что когда-то было между нами, никогда больше не повторится, несмотря на предательскую реакцию моего тела. У меня слишком много тайн, которыми я не могу поделиться. Слишком много работы, которая должна быть сделана. И слишком много монстров, желающих моей смерти.
Я напряглась, почти ожидая, что он обхватит руками мои груди, а потом прижмется поцелуем к шее. Мои ноги были широко расставлены, так как я сидела на квадроцикле верхом, поэтому ветер задрал юбку, возбуждая меня там, где не нужна была никакая дополнительная стимуляция. Кончики пальцев Ника скользнули по моей ягодице.
— Ник, — выдохнула я.
Протест, мольба — непонятно, да это и не имело значения. Ветер унес слово в ночь.
Пошел снег — огромные пушистые хлопья, из-за которых скоро не будет видно дороги. Надо сосредоточиться и добраться до города прежде, чем разыграется снежная буря или что похуже. Я уже почти превратилась в ледышку, и Ник, уверена, тоже.
Но когда одна теплая рука Ника скользила по моей коже, а вторая плотно прижималась к животу, думать было невозможно.
Я мельком глянула вниз. Юбка высоко задралась на бедрах, и вид моих ног в колготках, белых хлопковых трусиков и загорелой руки Ника с мозолистыми пальцами так меня возбудил, что я ничего не сделала, когда его средний палец скользнул ниже и погладил меня всего один раз. Хорошо хоть на шоссе кроме нас никого не было.
По крайней мере, я так думала.
А подняв взгляд, тут же крутанула руль, чтобы не врезаться в огромного черного волка, стоящего посреди трассы. Правое колесо соскользнуло с дороги, и мы полетели в кювет.
Провидение оказалось на нашей стороне — нас отбросило в сторону. Большинство травм, полученных при езде на квадроцикле, связаны с падением машины на ездоков. А я лишь приземлилась на плечо, и что-то хрустнуло.
Игнорируя боль, я встала, лихорадочно высматривая Ника. Обнаружила его на краю лесопосадки. Он не двигался.
Волк повернул ко мне голову. На морде дикого зверя поблескивали светло-серые человеческие глаза.
— Билли, — пробормотала я.
Следовало догадаться, что он не погиб. Такие, как он, никогда не умирают. Чтобы уничтожить Билли Бэйли, нужно кое-что похлеще зажигательной бомбы.
