Когда пришла пора лезть в кокон, планета успела совершить полный оборот. Снаряд снова был нацелен на обширный вытянутый материк. Иррат действовал спокойно и уверенно.
Щит приборов моргал предупреждающими зелеными глазками сигнальных огоньков. Последние мгновения до решающего маневра. Повинуясь указаниям датчиков ускорения, кокон уплотнился. Иррат принял знакомое положение, проверенное при облете спутника. Рука покоилась на рычаге тормоза.
Редчайшие молекулы верхних слоев атмосферы Теплого Мира ударили по корпусу. Температура начала возрастать, Иррат ощутил контраст между прохладной струей внутри кокона и воздухом, окружающим руку и голову. Повинуясь сигналам на панели наведения, он начал торможение. Громада снаряда забилась в конвульсивных толчках. Атмосфера оказалась намного плотнее, снаряд с неохотой погружался как в кисель, снижение проходило слишком медленно. Пилот сильнее тянул рычаг.
Пот застилал глаза, воздух в рубке раскалялся с каждой секундой. Сеть обогревающих труб переключилась на охлаждение, но не справлялась с задачей так же, как не смогла справиться с обогревом. Недостаток воды в системе, выпитой Ирратом за все время полета, начал неумолимо влиять на качество ее работы. Взмокшая ладонь срывалась с рукоятки, пришлось до боли стиснуть кулак. Сквозь влажную пелену, застилавшую глаза, расплывчато проглядывала главная панель с видом на планету. Изображение с внешней камеры тонуло в окружающем снаряд пламени.
Рискуя обварить руку, Иррат тянул рычаг изо всех сил. Лицо жгло, он перестал что-либо видеть. не в силах больше терпеть, втянул голову в кокон под поток освежающего воздуха. Это было единственное место, которое автоматика еще могла контролировать. Стянутая оболочка не давала пошевелиться, чтобы вытереть лицо, пылающая в ожоге кожа прилипла к ткани.
Рука отказывалась слушаться. Вместо нее — ослепляющая боль, от которой нет спасения. Утратив на мгновение контроль над собой, Иррат ослабил хватку. Рука соскользнула с рычага, ударилась о ткань кокона, и тот захватил ее, прижал к телу, вытянутому струной в спасительной прохладе. Пилот уже был без сознания, исчерпав все резервы мужества и физических сил.
Сильнейший удар вогнал снаряд в землю почти на всю стометровую длину. Кокон полностью поглотил перегрузку, не вывел Иррата из беспамятства. Вскоре мешок обмяк, но не раскрывался, пока не было попытки выбраться.
Корпус стремительно отдавал тепло окружающей земной толще. Покрытый окалиной, дымящийся бок снаряда лишь слегка выступал над мощным валом вывороченной из воронки земли.
