Да и как можно быстро разобраться в мимике, когда лица многих собеседников покрывает сетка глубоких морщин, при каждом движении меняющая выражение всего лица. Одно из самых потрясающих открытий, сделанных Ирратом в первые же дни. Блуждая взглядом по волнующемуся от ветра морю красных кленовых шапок, он еще раз вспомнил первую встречу с этим удивительным человеком, Доктором.
Деликатно постучав, как здесь принято, в комнату вошел маленький человечек странной наружности. Ростом он доходил Иррату до груди, открывая обзору гладкое блестящее пятно розовой кожи на макушке, обрамленное торчащими во все стороны белоснежными волосами. Половину лица занимала конструкция из проволоки и двух круглых стеклянных линз, искажающих изображение настолько, что прячущиеся за ними глаза можно разглядеть, только смотря прямо по линии взгляда. Глаза за стеклами казались такими огромными, что Иррат невольно задумался, как же необычно должны выглядеть его собственные глаза для этих людей. Как догадался Иррат чуть позже, этот прибор служил для усиления остроты зрения.
Но еще сильнее Иррата поразила кожа лица человечка, рассеченная глубокими складками, как будто она намного больше, чем череп под ней, и ее пришлось собрать, чтобы она как-то поместилась. Иррат никогда прежде не видел таких лиц, ни дома, ни здесь, общаясь с немногими людьми, занимавшимися его ожогами и тем, чтобы создать необходимый для восстановления сил комфорт.
Он не мог найти слов, чтобы попытаться выяснить причину такого странного вида, но потом подумал, что может оно и к лучшему. Куда правильнее сосредоточиться на изучении особенностей общения с хозяевами и поскорее освоиться с языком. Иррат сразу заметил, что знает слишком мало слов и выговаривает их далеко не так хорошо, чтобы его понимали.
С минуту они рассматривали друг друга, причем человечек впился в него глазами так, словно хотел проникнуть в самые недра организма и докопаться до мельчайших подробностей. Во взгляде не было и намека на то, что человек удивлен тем, что видит. Он изучал Иррата так, как это делают с давно знакомым объектом, который вдруг проявил себя с неожиданной стороны.
— Ммм… У вас ничего не болит? — нарушил молчание визитер.
«Какой голос, — подумал Иррат. — Словно поскрипывает несмазанная подвеска. Будто что-то застряло в его горле, но, похоже, ему ничего не мешает. Он произносит слова не так, как остальные — это больше похоже на те звуки, которым учила меня мать».
