Он с улыбкой ей подчинился.
— Похоже, перепалка идет между доктором и мадам Лебретон.
В дверь постучали.
— Мадемуазель Леа, это Жозетта. Врач хотел бы поговорить с вами.
— Хорошо. Передайте, я сейчас буду. Что он хочет мне сказать? — повернулась она к Франсуа.
Тот только развел руками.
— Должен вас покинуть. Мне надо подготовить завтрашнее совещание с участием Черчилля и трех его ближайших советников.
— Что вы ждете от этой встречи?
— Ничего существенного. Рейно желал бы добиться от английских военно-воздушных сил новых самолетов. Их он не получит. Не добьется он и того, чтобы блокированные в Дюнкерке французские войска были вывезены одновременно с британскими.
— Зачем же тогда эта встреча?
— Чтобы не терять контакт, чтобы уточнить позицию союзников, в частности в отношении сепаратного перемирия.
— Сепаратного перемирия?
— Об этом говорят. Лучше думайте о чем-нибудь ином. Хорошенькой женщине нет смысла ломать голову над такими проблемами. Они — дело сугубо мужское, — привлекая ее к себе, сказал он.
Она не сопротивлялась, глядя на него так, как прежде никогда не смотрела.
— Малышка, мне бы не хотелось, чтобы с вами что-то случилось.
Он не поцеловал ее на прощание, и Леа выглядела разочарованной. Ее гримаска заставила его улыбнуться.
— На сегодня хватит. Сейчас же займусь поисками машины. Через пару дней дам вам знать. Послушайте, чего хочет доктор Дюбуа.
Не ответив, Леа вышла из комнаты.
— А вы не слишком торопились! Вы считаете, мадемуазель Дельмас, что у меня нет других дел, кроме как вас дожидаться? — воскликнул доктор при виде входившей в гостиную Леа.
— Извините, доктор. Я предполагала, что вы у мадам д’Аржила.
— Мадам д’Аржила чувствует себя превосходно. Речь не о ней…
Леа радостно вскрикнула:
— Значит, мы можем ехать!
— Это было бы возможно, не откажись мадам Лебретон от своих обязанностей под ерундовым предлогом.
— Ерундовые предлоги! — возмутилась сиделка, присутствия которой Леа не заметила. — Я узнаю, что мой тяжелораненый зять находится в Бретани, а моя дочь с двумя детьми хочет, во что бы то ни стало к нему ехать. И это вы называете ерундой?
— Ваша дочь достаточно взрослая, чтобы путешествовать без матери, — сердито произнес врач.
— С детишками трех и пяти лет? Сразу видно, доктор, что у вас никогда не было детей.
— По нынешним временам я только рад этому.
— Мадам Лебретон, вы же не можете бросить Камиллу одну, я же не способна за ней ухаживать, делать уколы.
— Мне очень жаль, но мне надо думать о собственной семье. Поместите ее в больницу.
