— Вот это прекрасная мысль. К счастью, я как раз свободен. Зайдем в мой кабинет. Я позвоню Камилле, чтобы она знала, где нас найти.
— Нет, не надо! — воскликнула Леа.
Лоран удивленно посмотрел на нее, и она продолжала более мягко:
— Сейчас Камилла занята и не может с нами пообедать: ей еще надо многое купить к сегодняшнему вечеру.
— Верно, я и забыл о приеме. Где бы ты хотела пообедать?
— В самом шикарном месте.
— Согласен, — засмеялся он. — Что ты скажешь о «Максиме»?
— Замечательно.
Министерский шофер высадил их на Королевской улице. Со своей привычной вежливостью их встретил метрдотель Альбер.
— Столик месье д'Аржила.
При появлении Леа поднялось немало голов. Под розовой шелковой блузкой ее сердечко отчаянно билось. Усевшись, она оглянулась по сторонам, не пытаясь скрыть своего любопытства и удовольствия находиться в одном из самых прославленных ресторанов мира. Все казалось ей необыкновенным: цветы в серебряных вазах, фарфор, хрусталь, быстрое и бесшумное обслуживание, зеркала, до бесконечности отражавшие розовый свет из-под абажуров, драгоценности женщин, их шляпки, кружево гардин, красный цвет бархата на темном дереве стенных панелей. Здесь все дышало роскошью; война была далеко.
— Как похож на Мориса Шевалье! — шепнула она на ухо Лорану.
— Это он и есть. А там, в глубине, Саша Гитри. За соседним столиком красавица Мари Марке.
Метрдотель протянул им меню.
— Чего бы ты хотела поесть?
— Мне все равно. Уверена, здесь все вкусно. Выбери и для меня.
Когда заказ был сделан, подошел официант.
— Что вы желаете пить, месье?
— Шампанское! — воскликнула Леа.
— Вы слышали? Мадемуазель хочет шампанского.
Шампанское принесли быстро.
— Выпьем за нас, — подняв бокал, предложила Леа.
— За нас и тех, кого мы любим, — добавил Лоран.
Глядя друг на друга, они молча выпили.
Леа расцветала под взглядом любимого человека. Сетка вуали придавала оттенок таинственности ее своевольному личику, больше чувственности — ее влажному рту. Взгляд Лорана она ощущала, словно ласку, и с расчетливым кокетством подняла вуаль, полностью открыв лицо.
— Как же ты хороша!
На этот взволнованный возглас Леа ответила торжествующим смехом. Лоран сжал лежавшие на белой скатерти ладони. Это движение заставило ее вздрогнуть, как если бы его пальцы сомкнулись на ее руках. Движением, сохранившимся у нее с детства, но поразительно чувственным в этих обстоятельствах, она указательным пальцем и мизинцем сжала нижнюю губу.
— Прекрати.
