Что касается Лорана, то брак явно не пошел ему на пользу. Он явно поправился, волосы его поредели, зубы не сверкали, как прежде, а взгляд угас. И понятно. Могло ли быть иначе, имея под боком такую зануду? Несмотря на этот потускневший образ, жизнь Леа замерла с той минуты, как она перешагнула порог квартиры. Как все-таки он был красив, изящен, элегантен! Его сияющие глаза смотрели на нее с восхищением, которого он не пытался скрыть. А когда он ее обнял и прижал к себе? Дольше, чем позволяли приличия, думалось ей. Губами прикасаясь к ее волосам, к ее щекам… Что такое он сказал? «Она ему, как сестра»? Откуда у него возникла эта вздорная мысль?.. Его сестра!.. И что он еще добавил?.. «Клоду бы это понравилось». Что было ему известно о желаниях покойного? А она? Разве ей нечего было сказать? «Этот дом — и твой тоже». Очень любезно. Но пусть лучше слишком не настаивает, она вполне в состоянии поймать его на слове. Но лишь одного ей хотелось бы от него; чтобы его губы прижимались к ее губам. Она ограничилась двумя словами:
— Спасибо, Лоран.
Такой радости ждала она от этой встречи, а все обернулось скукой, сделавшей ее несправедливой даже к своему возлюбленному.
Прошло две недели, и все это время Леа почти каждый день виделась с Лораном. К несчастью, никогда наедине. Ради нескольких мгновений рядом с ним она смирялась с присутствием Камиллы, чья любезность была ей все более и более отвратительна. В редкие минуты объективности и хорошего настроения она признавала, что Камилла менее скучна, чем большинство женщин, и не жалеет сил, чтобы ее развлечь. Разве не соглашалась Камилла при всей робости перед условностями сопровождать ее в кино и театры? И это — несмотря на траур! У Леа стояло перед глазами, как та, сняв со шляпки длинную черную вуаль из крепа, медленно сворачивала ее, причем сама эта медлительность красноречивее слов говорила о ее горе. Она это сделала, чтобы ей понравиться, после того, как Леа заявила, что ей надоело выходить в город вместе с вдовой: у нее портится настроение, ее тошнит…
Однажды утром Пьер Дельмас зашел в комнату дочери, завтракавшей в постели.
— Здравствуй, дорогая. Ты довольна своим пребыванием в Париже?
— Ох, да, папа! Хотя и забавляться не забавлялась.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что «не забавлялась»? Ты каждый день выходишь, побывала в музеях, универсальных магазинах, плавала на лодке в Булонском лесу. Чего еще тебе не хватает?
— Мне бы хотелось сходить на танцы, побывать в «Фоли-Бержер», ну, развлечься.
