Камилла попыталась скрыть улыбку.
— Вы, несомненно, гораздо сильнее.
— Конечно, — согласилась Бернадетта Бушардо.
«Как глупа эта женщина», — подумала Камилла.
— Спокойной ночи, дитя мое. Не засиживайтесь допоздна.
Дверь беззвучно закрылась. Тяжелые шаги на лестнице, как всегда, скрип десятой ступеньки, а затем вновь тишина спящего дома, тишина, иногда нарушаемая порывом холодного ноябрьского ветра, заставляющего содрогаться стены и трепетать пламя в камине. Стоя посреди теплой комнаты, Камилла невидящим взглядом смотрела на огонь. Внезапно треснуло полено, и по ковру разлетелись искры. Молодая женщина вздрогнула и торопливо собрала тлеющие головни каминными щипцами. Ими же она воспользовалась для того, чтобы подбросить виноградной лозы в огонь, испугавший ее своей веселой выходкой.
Потуже затянув пояс халата, она села за стол Пьера Дельмаса.
Камилла работала полночи, поднимая голову лишь для того, чтобы растереть болевший затылок.
Пробило три часа.
— Ты еще не ложилась! — воскликнула Леа, входя в комнату.
— Кажется, ты тоже, — ответила Камилла с нежной улыбкой.
— Я пришла за книгой, никак не удается заснуть.
— Ты приняла таблетки, которые дал тебе доктор Бланшар?
— Да, но от них я лишь проходила весь день в каком-то дурмане.
— Скажи ему, и он даст другие. Тебе необходимо поспать.
— Я и хочу этого, и в то же время боюсь. Стоит мне заснуть, как появляется тот человек из Орлеана. Лицо его все в крови. Он подходит ко мне… пытается схватить и говорит: «Почему ты убила меня, маленькая шлюха? Иди ко мне, красотка, иди, я покажу тебе, как это приятно — заниматься любовью с мертвецом. Уверен, что тебе это понравится. Ну… дрянь, тебе нравится это, падаль, ты…»
— Прекрати, — вскрикнула Камилла, передернув плечами, — прекрати!
Леа рассеянно провела рукой по лбу, сделала несколько шагов и бессильно опустилась на старый кожаный диван.
— Ты представить себе не можешь… Это ужасно! Особенно, когда он говорит: «Хватит играть. Сейчас мы отправимся к твоему отцу: он ждет нас в компании своих друзей — червей…»
— Замолчи…
— «…и твоей любимой мамочки». И тогда я иду за ним и зову маму.
Камилла опустилась на колени и обняла ее, укачивая, как будто успокаивала своего сына, маленького Шарля, когда того мучил недобрый сон и он плакал в своей кроватке.
— Ну, успокойся. Не думай об этом. Мы вместе убили его. Вспомни… я выстрелила в него первой. Мне показалось, что он мертв.
— Это так, но убила его я, именно я!
