Среди оппозиционеров стало правилом хорошего тона шельмовать капитал: производство у него, видите ли, гибнет, наука не может подняться, школа с первого места в мире переместилась на шестидесятое, а с ЕГЭ перемещается на девяностое, мы уже давно не самый читающий народ, и так далее до бесконечности. Они своим нытьём скрывают его чудовищную силу. Стоило капиталу лишь шевельнуть плечами, как всё вдруг стало товаром: честь, совесть, долг, Родина, отец, мать – всё продаётся и покупается. Рынок потребовал нового человека. Воплощением нужных теперь качеств стала проститутка, и «счастливчик из Джезказгана» назвал её лучшим женским образом 1988 года. Слово «девушка» вышло из употребления, теперь говорят «половая партнёрша», или, как говорит Лев Лещенко, – «сексик». Современные ярославны, наташиростовы, татьяныларины и зоикосмодемьянские бедствуют со своими детьми. Процветают деловые, они знают с кем и когда надо переспать. Молодые и красивые спешат сорвать банк на панелях Москвы, Европы, Америки, Израиля, Китая и Турции. Они предлагают себя по всему миру. Рынок выпустил из подполья самую древнюю профессию, и она теснит все остальные. В Санкт-Петербурге около 300 своднических контор, число неучтённых проституток более пяти тысяч.
Как атомный ледокол сокрушает двухметровые льды и проводит за собой караван судов, так и «счастливчики» из творческой интеллигенции, «умеющие принадлежать», сокрушили нравственные устои общества и вывели в кино, на сцену, на телеэкран, на страницы газет и журналов голую женщину под названием фотомодель и половую случку под названием секс. Сила печатного слова сопоставима с несокрушимой силой атомного ядра. При этом нам с негодованием объявили, что проститутки у нас были всегда, но от нас долго скрывали правду!
Так что же от нас скрывали?
Я родился и вырос в Мурманске. Это портовый город. Мы жили в двухэтажном бараке, в каждой комнате жило по семье в 4-5 человек. Мама с гордостью рассказывала своим знакомым, что у нас комната в 25 квадратных метров. По тогдашним меркам мы жили хорошо. К нашим соседям иногда на лето приезжали из Ленинграда две квартирантки. Внешне они были обычными, как тогда говорили, девушками. Я был пацаном и разницы не понимал. Ночевать они приходили днём, о них говорили вполголоса, их сторонились, и сами они держались незаметно. Они были изгоями. Их время от времени отлавливали, выселяли за тунеядство и заставляли работать.
