— Но я не убивала Когга!
— Неужели? А я считаю, что убила, да и судья со мной согласится. Тело в бочке, а богатство покойного у Старлинг Дей. И что скажет судья?
— Ладно, бери половину. Но ты ничего не получишь, если выдашь или убьешь меня. Развяжи меня. Пожалуйста, Парсимони. Я не убивала Когга. Но я видела, кто это сделал.
— Я подумаю об этом, Старлинг Дей. Позже. А сейчас мне нужно позавтракать. — Парсимони встала и повернулась к двери.
Старлинг запаниковала.
— Подожди. Может, пойдем и заберем драгоценности прямо сейчас, а? Там так много, Парси, всем хватит. Когг словно испанский галеон ограбил.
— Мне надо подумать.
Старлинг почувствовала, что ее сейчас опять стошнит. Она скорчилась на кровати.
— У меня есть идея получше, — произнесла Парсимони. — Может, скажешь мне, где золото, а я пойду и заберу его? Потом вернусь и развяжу тебя.
— Парсимони, умоляю! Если оставишь меня здесь вот так, то мне — одна дорога, в Бедлам.
— Это же так просто, милая. Чем раньше ты расскажешь мне, где искать, тем раньше я освобожу тебя.
Старлинг была на грани, но понимала, что, если расскажет, где искать драгоценности Когга, Парсимони не даст ей уйти. Она или убьет ее, или сдаст констеблю, и Старлинг отправится на виселицу.
— Сначала освободи меня, Парси. Так я ничего тебе не скажу. И где моя кузина?
— О, не тревожься о ней, милая. Она спит наверху.
От этих слов у Старлинг все похолодело.
— Ты же ей ничего не сделала?
Парсимони сжала губы.
— А если и сделала? Тогда мы с тобой получим больше, ведь так?
— Знаешь, Булли…
— Господин Булл, Дэнис.
— Господин Булл, прошлым летом, когда наступила жара, мне поручили убивать собак.
— Я не знал об этом, Дэнис.
— Я ненавидел эту работу, господин Булл. Каждый день по приказу городских властей мы отлавливали их и убивали всеми известными способами, топили, душили, перерезали горло, забивали камнями. Я понимал, что это необходимо, собаки — разносчики чумы, но мне эта работа не нравилась.
— Работа есть работа, Дэнис.
— Конечно, вы правы, но наша семья всегда держала собак. Я обучал их ловить кроликов и зайцев.
Саймон Булл взглянул на юношу и покачал головой. На них сообразно обстоятельствам была черная одежда, фартуки, какие обычно носят мясники, и маски, и, как и подобает палачам, они стояли, поигрывая мускулами. Огромная рука Булла лежала на рукоятке топора. Он знал, что являет собой устрашающее зрелище; Булл много часов провел перед зеркалом, репетируя позу. Хорошо, когда осужденный не страшится того, что с ним должно произойти. А то однажды ему пришлось бегать за одним знатным молодым человеком вокруг эшафота, словно какая-нибудь селянка за курицей, пытаясь поймать его. Грязная работа, кругом куски человеческой плоти, все залито кровью. Сегодня хлопот должно было быть меньше.
