— Просто захотел проверить то, чем ты восхищаешься. Предлагаю встретиться у обелиска землян. Через двадцать три минуты. Уж будь добр, не опаздывай, пожалуйста.
И это Конбр — тот, который неизменно относился ко всему, что видел у землян, как к каким-то детским забавам. Но в то же время безразлично, почему-то, в отличие от многих других, к его, Лима, постоянному общению с землянами. Странно всё это!
… Появились у обелиска землян одновременно: минута в минуту. Отстегнули вертолеты, и Конбр молча показал на вход в пещеру. Молчал почему-то, пока они пешком двигались внутрь по извилистым узким коридорам. Остановился, только когда очутились среди белых колонн, и сразу повернулся к Лиму.
— Ты уже всё знаешь о них? — спросил он.
— Что именно?
— Кроме того, что мы видим.
— ?
— Мы видим их женщин, вынашивающих своих детей.
— Да: они не используют для этого примитив. У них, вообще, как сам знаешь, нет примитивов.
— Здесь. А там, на их Земле? Послушай-ка разговор с моим учеником, — он включил запись того разговора.
Лим был ошарашен: он, оказывается, совершенно не знал то, что ему как историку не знать непозволительно. Но, в то же время, откуда мог узнать, когда сами земляне почему-то об этом даже ни разу не обмолвились?
— Но почему? — это был вопрос вслух к самому себе, но Конбр решил, что к нему.
— Что: почему? Что не понял?
— Почему они об этом совсем не говорят? Совсем. А… Как Маркд назвал земных примитивов: «неполноценные»? Я же слышал это слово, да! Лирл говорил Александру: «А у них, оказывается, есть «неполноценные»: подопытные и гурии».
— Подопытные — они и у нас подопытные.
— Ну, да. А гуриями, наверно, называют таких, как моя Цангл.
— Твоя?
— Да — не удивляйся. Я как-то привык очень к ней: её присутствие рядом мне необходимей, чем других.
— «Гурий»?
— Нет: таких, как мы.
— Ты, действительно, уж слишком необычен. Или уже перенял что-то от землян?
— Цангл рядом со мной, имеешь в виду?
— Да. И не только это.
— Она стала нужна еще до них. А остальное — пожалуй: многое в них стало для меня своим.
— Не приходило в голову, что это может быть опасно?
— Почему, достопочтеннейший?
— Ты действительно такой наивный?
— Прости: не понимаю.
— Не понимаешь, кто мы на самом деле: гардрарцы, находящиеся на Зрыыре? Те, кого Мудрейшие не захотели терпеть на Гардраре — неугодные им.
— Догадывался.
— Но в отношении лишь себя. Ошибаешься: все — до единого. Причем, под колпаком Мудрейших: каждому было предложено наблюдать за остальными, чтобы сообщения о чем-то нежелательном раз в году поступали Децемвирату. Учти: кое-кто это делает, рассчитывая заслужить разрешение вернуться на Гардрар, и полностью помешать им у меня нет возможности.
