— Я верю Паша.
— Так, что плохого в моей фамилии? Клюфт? Вера Клюфт? Пойму будет звучать не плохо! Вера кивнула головой:
— Мне тоже кажется. Только вот моему отцу. Ему не докажешь. Ему не нравятся немцы. Он говорит, что в Испании, они задушили революцию. Павел отпустил ее руку. Пройдя к столу, сел и налив себе чая, раздраженно сказал:
— В Испании революцию задушили не немцы, а фашисты. Это большая разница.
— Я ему тоже об этом говорила, — оправдываясь, ответила Вера. Она подошла к Клюфту сзади и обняв его за шею наклонилась к его лицу:
— Но, он, меня не слушает. Говорит, все немцы — фашисты.
— Ты, тоже, так считаешь?
— Дурачок! — Вера поцеловала Павла в щеку и прижалась к нему всем телом.
— Нет, правда? Я же не виноват, что у меня отец был немцем, дед был немцем.
Но, они жили, тут в Сибири, уже двести лет! Они лечили людей! Что, тут плохого?!
— Паша. Почему ты передо мной оправдываешься? Мне то все равно — кто ты по национальности! Ты мой самый любимый человек! Я люблю тебя! Паша, мне все равно кто ты — хоть вождь племени из Африки! — Вера отпустила объятия и села рядом с Клюфтом за стол. Он, опустив голову, сидел и молча смотрел на пол. Щукина улыбнулась и вновь погладила Павла по волосам:
— Паша, в конце концов — мне жить с тобой. И не надо расстраиваться на счет моего отца! Ну, он такой человек! Он так считает! Паша! Ну, что поделаешь?
— И все равно, мне обидно. Что такого, что я немец? Что в этом такого? Я ж не виноват?
— Нет, конечно! Немчик ты мой дорогой! — Вера потянулась и поцеловала его в щеку. Клюфт немного успокоился и грустно улыбнулся:
— А знаешь, на работе мне и никто до сих пор вот не корил в этом. В национальности моей. Странно. Вера насторожилась:
— А, что могут укорить?
— Ну, не знаю. Вот мне статью редактор приказал написать. Про буржуазного националиста — прокурора района Таштыпского. Он хакас по национальности. Вот такая петрушка.
— А ты?
— Что я?! — не понял вопроса Павел.
— Ты согласился?!
— Вера! Как ты можешь? Как я могу не согласиться! Если бы ты знала — я сейчас на самом передовом краю борьбы! Знаешь, сколько среди нас затесалось этих перевертышей — троцкистов, бухаринцев? Куча! Завтра выйдет номер — почитай мою статью! Про Минусинск — почитай! Узнаешь! Про вредителей! Она на первой полосе будет! Я сейчас Верочка, как говорится — ударная сила редакции! И то ли еще будет! То ли!
Вера совсем погрустнела. Она опустила голову. Потянувшись за стаканом — отпила уже остывший чай. Клюфт погладил ее по руке:
