Предлагаемая Вами программа встреч и визитов показалась мне необычайно увлекательной. Я, как Вы, конечно, понимаете, буду очень рада встретиться с несколькими русскими министрами и — главное — президентами и генеральными директорами газовых, нефтяных, урановых и, если таковые найдутся, зерновых, щавелевых и редисочных компаний. Если мы хотим получить достоверную информацию о новой России, нельзя оставить без внимания ни один природный ресурс. Меня также интересуют олигархи, могущие находиться в тюрьмах, лагерях, колониях и других исправительных учреждениях (широта: 51°; долгота: 116°)[10]. Мне неизвестно — в Вашей программе об этом ничего не говорится, — запланировали ли Вы встречи с кем-нибудь из утративших влияние представителей экономической элиты России. Например, с самым известным из них, Михаилом Ходорковским, который вряд ли добровольно выбрал для себя такого рода славу. Подобная инициатива могла бы идеально вписаться в позитивно-конструктивное видение темы и позволила бы нам — не только мне как романистке, но и всем Вашим авторитетным журналистам — намного шире осветить проблемы развития современной России.
Позволю себе привлечь Ваше внимание к тому факту, что уровень смертности в российских лагерях был и остается трагически высоким. Если кто-то из политических заключенных все еще жив, нельзя упустить уникальную возможность и не встретиться с ними хотя бы на несколько часов, чтобы обсудить совершенные ими управленческие ошибки и причины драматичного гражданского разочарования.
В приложении к этому письму посылаю Вам свою подробную биографию. К сожалению, все написанное мной к сегодняшнему дню о России носит скорее лапидарный характер, но я постараюсь как можно скорее исправить это. С удовольствием сообщаю Вам, что написала несколько пока не изданных текстов песен — конечно, на французском, поскольку мой уровень знания русского языка оставляет желать много лучшего, — но их легко перевести на язык Чехова. Большинство из них — застольные, с весьма поэтичными припевами. Кроме того, я написала книгу, в которой нет ни слова о России, впрочем, не мне учить Вас читать романы и понимать, как сильно русская литература влияет на некоторые современные тексты, никак на нее не ссылающиеся. И, наконец, я написала роман, в котором есть персонаж с русским именем. Настолько русским, что я отправила его к праотцам в первой же строчке первой страницы. Иными словами, Россия остается для меня невозделанной землей, а Вам, безусловно, известно, как мало в нашем новом, XXI столетии, осталось таких мест.
