– Это на время!
У входа он заплатил за звонок прихожанке, и начал набирать номер справочной, как вдруг увидел женщину, бросившую ему под ноги цветы. Теперь он истолковал ее как добрый знак. Ведь ели бы не она, он бы не зашел в храм в это утро, не поговорил с Богородицей, и не понял, как ему нужно заработать кучу денег. Женщина улыбалась и рассыпала цветы перед голубями. Голуби испуганно, совсем как Сержиу недавно, отлетали от цветов и с недоумением поглядывали на женщину.
– Побирушка, – объяснила ему прихожанка, торговавшая свечами и телефонными карточками, – сумасшедшая.
Сержиу кивнул, и спешно добрал номер.
– Это справочная? Дайте мне телефон Службы Информации и Безопасности!
* * *
В то утро клены в Кишиневе пустили первый сок. Петреску бы этого не заметил, не пройдись он через центральный парк у Кафедрального Собора. Именно там, чуть левее колокольни, он заметил, что его подошвы прилипают к асфальту. Тот был покрыт липким кленовым соком, оказывается. И подошвы тоже им покрылись. Лейтенанту захотелось приподняться на цыпочки, сорвать лист и попробовать, какой он на вкус, этот кленовый сок, но вдруг послышался гул, и Сергей отвлекся от деревьев.
Гул нарастал, нарастал, потом вдруг центр города покрыл мощный рев, а затем наступила тишина. И, решив, что ему это показалось, Петреску так и не вспомнив о кленах, пошел наверх, к главпочтамту. Там, в рядах ящиков писем до востребования, находилась и его ячейка.
Абонентский ящик номер 1234 / 34—а.
«Наталья. Зеленоглазая шатенка, образованная, спокойная, порядочная, по гороскопу Рыба, славянка. 27 /170/52. Раскованна в сексе. Познакомится с серьезным молодым мужчиной для встреч (не очень частных, на его территории). Чувство юмора приветствуется. Писать на почтовый ящик 1354—в (Кишинев) до востребования».
Лейтенант Петреску ждал ответного письма.
Личная жизнь его в то лето не клеилась (может, кленового сока на нее не хватало) – он искал женщину. С предыдущей, тоже, кстати, Натальей, он расстался: ничего путного у них так и не вышло. Наверное, они слишком многого ожидали друг от друга. Он приглашал ее в гости, кормил тушеными осьминогами, предварительно вылакав две бутылки белого сухого «Пино» из трех, предназначенных для тушения. У нее были магазин мягких игрушек, автомобиль, и редкие волосы. Она была красавицей.
В тот день: когда он шел по центральному парку города к главпочтамту за письмом от незнакомой женщины, которую собирался сделать своей любовницей, – они с его редковолосой Натальей спали в одной постели последний раз. Утром, искупавшись, она упорхнула, посигналив Сергею в окно (он жил на первом этаже в самом центре города) перед тем, как выехать из двора. Он не жалел. Слишком устал от ухаживаний, и от внезапно (как всегда в Молдавии) наступившей жары. А поскольку она считала своим долгом вывозить его на выходные в Вадул-луй-Воды (зона отдыха у реки – прим. автора), где жара особенно остро чувствуется, перспектива дальнейших с Натальей отношений Петреску пугала.
