— А тебя что-то смущает? — ехидно поинтересовалась девушка.
— О да, меня всегда смущали семнадцатилетние девушки, которые мелькают перед глазами с линейкой в руках, разгуливают в трусах с бабочками и кричат что-то про землю-матушку. Ты права, ты меня очень смущаешь, — произнесла Марина.
Юля уже собиралась ответить что-нибудь в своем духе, но, внезапно вспомнив что-то, замолчала и отвернулась в сторону, чуть поджав губы. Смуглые щеки тронул легкий румянец. Но это произошло не потому, что до девушки внезапно дошел весь смысл комичной ситуации, Юлю вообще не волновало то, что она стоит в одних трусах да в майке. Начав вертеть в руках оставшуюся часть линейки, кареглазая искоса взглянула на Марину. Та не обращала на юное дарование никакого внимания и лишь часто моргала из-за того, что у нее болели глаза.
— Это… — начала было кареглазая.
— М? — скорее это было произнесено на автомате, нежели по желанию. Светловолосая была полностью поглощена процессом.
— За сегодня, ну… спасибо… — шепотом произнесла Юля.
Кареглазая относилась к такому типу людей, который не может спокойно подойти к человеку и сказать ему: «Спасибо за то, что ты мне сегодня помог. Очень выручил! Я твой должник». Вечно начинаются какие-то внутренние проблемы. Казалось бы, что сложного в том, чтобы произнести пару слов? А вот сложности были, да еще и какие! Щеки по какой-то неопределенной и туманной причине заливал румянец, во рту как-то мгновенно пересыхало, а смотреть в глаза человеку, который помог тебе, и вовсе было боязно. А на самом-то деле нужно было лишь произнести пару слов. Никогда не стоит в себе держать хорошие слова. Их всегда нужно говорить. И пусть даже человек никак на это не прореагирует, но зато внутри тебя расцветет еще один цветок. И что это за цветок, каждый человек знает сам.
— Что, прости? — Марина отвела взгляд от ноутбука и взглянула на Юлю.
— Ничего! — огрызнулась Юля, быстро надела свои армейские бриджи, взяла в охапку поверженное линейкой белье и понесла стирать, злобно бормоча себе что-то под нос.
Марина проводила кареглазую удивленным взглядом. Что-то отчаянно-обидчивое было в этом «ничего», и теперь светловолосая пыталась понять, что же.
Вернулась Юля более, чем скоро. Не прошло и двух минут, а девушка уже стояла на пороге комнаты и, переминаясь с ноги на ногу, упрямо смотрела на Марину. Было что-то забавное в том, как кареглазая держала в руках эту необъятную гору вещей, которую она хотела отправить в стирку. Причем не совсем было ясно, причем тут наволочка и простынь, ведь они-то были чистые, но после того, как их самым наглым и бессовестным образом кинули на пол, так или иначе их пришлось нести стирать.
