Хлопая густыми длинными черными ресницами, Юля сделала вид, что нашла свой нимб, нацепила его, тоже невидимый как и тучи, на голову, и стала внимать каждому слову, звуку и вздоху.
— Буду ангелом. Чесслово, — смиренно брякнула девушка.
— Хочешь ты того или нет, но ты будешь тут целый год. Будешь тут БЕЗ приключений, БЕЗО всяких подозрительных знакомств с не менее подозрительными типами, БЕЗ… БЕЗ… без…
— Без… то есть, гхм, БЕЗ всяких аморальных выходок и бла, и еще раз бла, и еще раз БЛА!
— Вот, хорошая девочка, — улыбнулась мама. — О! Уже подъезжаем.
— Марина! Прошу прощения, я…
— Да?
Высокая девушка с изумительно прямой осанкой неторопливо, словно некуда было спешить, шла по пустующему коридору первого корпуса школы и задумчиво смотрела вдаль. С утра ее мучило странное предчувствие, словно с минуты на минуту произойдет что-то из ряда вон выходящее. Это необязательно должно было быть что-то плохое, но все равно на душе было как-то отвратительно от осознания того, что какие-то сомнительные предчувствия мешают спокойно думать.
Она тряхнула головой, прогоняя дурные мысли, и приложила холодную ладонь ко лбу, на миг закрыв свои серо-зеленые миндалевидные глаза.
— М-марина… простите, что отвлекаю Вас, но…
— Ох, я и забыла, что меня кто-то звал, — улыбнулась девушка и повернулась-таки на голос.
В двух метрах от нее стояла миниатюрная копия ангела. Девочка, лет двенадцати в легком летнем платьице, переминалась с ноги на ногу и пыталась что-то сказать. Румянец заливал щеки, губы непослушно дрожали, а в глазах уже начали появляться небольшие кристаллики слез. Белокурый ангел с большими голубыми глазами умоляюще смотрел на высокую девушку, у которой тоже были светлые волосы, вьющиеся, шикарными волнами ниспадавшие вниз по плечам.
— Меня хотят видеть в кабинете директора? — желая помочь малышке, участливо спросила Марина. Уж кого-кого, а детей она любила.
— Не-а, — чуть всхлипывая, пробормотала малышка. Еще бы. Многие боялись не то, что заговорить с Мариной, а попросту посмотреть ей прямо в глаза! Тонкие губы едва заметно усмехались, создавая ложное — или нет, кто знает? — впечатление, что девушка презрительно относится к окружающим ее людям. Миндалевидные глаза, обрамленные густыми ресницами, всегда были чуть прикрыты, тем самым лишний раз подчеркивая внешне спокойный характер девушки, ее сдержанность, терпение и ответственность перед многим. Когда тонких губ касалась улыбка, то она была либо вежливой, либо учтивой, либо холодной, потому что глаза оставались одинаковыми, чуть прикрытыми, почти недвижными. Никто никогда не видел настоящей улыбки Марины.
