- Мама, кто это? - спросила я.
- По голосу не узнаю, золотце. Должно быть, какая-то пресвитерианка. Они набиты деньгами.
- Сорок пять, - прогудел мужской голос. Похожий на бас этого слизняка, Винсента Дохерти. Ни к одной из конфессий, насколько я знаю, он себя не причисляет, однако в деловых кругах Рок-Хилла слывет довольно крупной шишкой. Когда индейцы племени катавба открыли на Черри-роуд салон для игры в бинго по крупным ставкам, Винсент устроил напротив центр развлечений для взрослых. Не спрашивайте меня, что там творится, но скажу лишь, что городской комитет по ценообразованию и по сей день не может простить, что прошляпил эту сделку.
Меня так и подмывало взобраться на скамью.
- Мама, это Винсент?
- Да, и это даже забавно. Один Винсент торгуется из-за другого.
- Я бы сказала, что одно дерьмо торгуется из-за другого, - уточнила я.
- Пятьдесят, - прогундосила неведомая пресвитерианка.
- Шестьдесят пять, - парировал Слизняк.
- Семьдесят.
- Восемьдесят.
- Девяносто. - Что-то в голосе этой особы подсказало мне, что это ее последняя ставка.
Я взобралась на скамью и тут же соскочила с нее. По-моему, кроме мамы, никто меня и не заметил. Мне же этого мгновения хватило, чтобы разглядеть красивую темнокожую женщину. Она сидела возле дверей, рядом с белым бородачом, в кожаной куртке, расшитой металлическими колечками. На епископалистов эта парочка походила так же, как я - на Майкла Джордана. Да и в очереди за угощением они не толкались.
- Сто долларов! - громко выкрикнула я и отчаянно замахала рукой, словно двоечница, которой наконец подсказали правильный ответ.
Мама ткнула меня локтем в ребра.
- Абби!
- Сто двадцать. - Слизняк, похоже, пасовать не собирался.
Но и я не отступала. Хотя Винсент Дохерти и разбогател, делая деньги буквально из воздуха, он был не из тех, кто выбрасывает деньги на ветер. Несомненно, он тоже оценил ценность раззолоченной рамки.
Но какова могла быть ее подлинная стоимость? Много воды утекло с тех пор, когда я в последний раз посещала магазин с приличными рамками. Вдобавок сравнивать было не с чем. Рамка была явно старая - позолота нанесена вручную на узорчатый гипс. Обрамляй эта рамка подлинник, ее подлинную стоимость оценить было бы куда проще. Впрочем, в любом случае она тянула больше, чем на сто двадцать баксов.
- Сто пятьдесят долларов! - истошно завопила я. - И девяносто девять центов!
Что тут началось... Одни заахали, другие захохотали.
