— Из этих. Должен же был кто-то их охлаждать. Горячие точки! Придумали же. Тут вся земля проказой покрылась, а они категориями горячих точек мыслят.
— Понятно, — скривила губки Анна, — вояка, патриот и прочие прелести…
— И прочие прелести… — равнодушно согласился Никонов. — Так вот, самое паршивое в бою — осознавать, что твоя возможная смерть никому на хрен не нужна, кроме самой смерти… — Он демонстративно сплюнул себе под ноги. — Ладно, я пойду.
Девушка растерялась.
— Куда? Спать? А я? Я же боюсь одна!
— Со мной можно попасть в горячую точку. Ищи своего возлюбленного, — сухо отрезал Никонов.
— Да он на моих глазах тупо исчез! Да и не возлюбленный он мне. Прижаться не к кому было, понимаешь?! Двадцать восемь лет — а вокруг только пьяницы, идиоты и обжоры. А он внимательный и заботливый…
— Ну, началась русская исповедь первому встречному, — Олег уже стоял к Анне спиной.
— Да, а вы все — правильные и любящие — каждый со своим самоваром. Тебе не понять…
Никонов нехотя повернулся лицом к Ане, выключил фонарь.
— Что ты про меня знаешь? — с вызовом спросил он. — Может, я в сотни раз хуже тебя. Я же тебя не осуждаю. Как зовут твоего друга?
— Эльчин.
— Как?
— Эльчин. Азербайджанец он. Давно тут осел. Бизнес у него. За это тоже осуждать будешь? Что азербайджанец?
Никонов глубоко вздохнул, покачал головой от недоумения:
— Я вроде не осуждал ещё тебя. Твоё дело — с кем жить. Вон, мужики с мужиками живут. И в загс друг друга тянут. Жила и жила. Что теперь поделать. Отец Сергий меня учил, что в последние времена нормальных людей вообще почти не встретишь. Так что успокойся, не ты первая, не ты последняя. Он хоть тебя любил?
Аня печально ухмыльнулась. На глазах у неё выступили слёзы. Олег подошёл ближе и примирительно взял её за плечи.
— Ну? Теперь надо понять, что с нами.
— Не любил он меня, — с надрывом сказала Аня, — деньги он любил. А мною пользовался. Себя любил и деньги. Относился, правда, с уважением и заботой. Но… он так же к машине своей относился.
— Слушай, Аня, произошло что-то… Я даже не знаю, как об этом сказать. Небо — посмотри: звёзд и луны не видно. Будто пелена какая. Будет ли утро, второй раз уже вопросом задаюсь. Где остальные? Кто есть ещё? Твой Эльчин уже, может, в Баку перенёсся. Сидит — урюк кушает.
— Он не в Баку, у него семья в Зарате каком-то. Но он и к жене и к детям так же относится…
— Да какая на хрен разница! — не выдержал Никонов. — Есть ли теперь на земле этот Зарат? Есть ли Баку? Там до Ирака рукой подать. Армии там шли. Может, планету с орбиты сорвало.
