— Вы не заткнёте свой «огненный двигатель»? — бесцеремонно перебил его Макар. — Все уже ушли.
Ошарашенный такой наглостью профессор не преминул указать могильщику его место:
— Я — доктор философских наук, академик многих академий, и не следует всякому быдлу, занимающемуся трупоустройством, перебивать меня…
После этих слов Михаил Давыдович просто-напросто получил в морду, а когда пришёл в себя, услышал от работающего над обустройством могилы Макара следующее:
— И не хрен мне тут немецких сапожников цитировать. Ещё надо посмотреть, кто быдло. Ишь, придумал, «вещество, из которого был создан Адам, было несколько заражено диавольским недугом». Бред! У этого сапожника мозги были с недугом… С тем же.
— Вы знаете Бёме?! — удивился Михаил Давыдович и, даже будучи на тёмной стороне, испытал уважение к могильщику, легко оперирующему цитатами протестантского мыслителя. — Бёме предварял Гегеля!
— Очнулся, одержимый, — повернулся к нему Макар. — Бёме предварял апокалипсическую эпоху, полноценным и качественным продуктом которой вы являетесь.
— Вы свернули мне челюсть, я подам на вас в суд! — вспомнил вдруг положенный гнев профессор.
— Будешь блеять, зарою рядом, — спокойно ответил Макар, — и никто не узнает, где могилка твоя. Там, — Макар ткнул в небо, — тебя уже ждут с твоими гениальными аргументами. Бёме хоть понимал свободу выбора, а у тебя, похоже, её уже нет. Ты, братец, свой выбор уже сделал. — Макар присел на корточки и вдруг предложил: — Выпить хочешь? Помянуть ведь надо. — Он кивнул на холмик.
— Не откажусь, — с интересом прищурился Михаил Давыдович, — но помни, плебей, в гневе я страшен. Я должен тебе удар.
— Да нет проблем, бей, — подставил щёку Макар и тут же получил жалкую пощёчину. — В расчёте, — прокомментировал он с ухмылкой. — Вставай, гений либеральной мысли, пойдём ко мне в каморку, мне тут ваши два флакона оставили для освежения блевотины, которую человечество называет любомудрием.
— Ты так о философии?
— О ней, родимой. Меня Макаром звать.
— А по отчеству?
— Меня вообще по-другому звать. Макаром прозвали, потому что я угнал себя туда, куда Макар коров не гонял. Так что ныне я Макар, и никаких отчеств.
— Михаил Давыдович, — пожал плечами профессор.
— Интересный ты экземпляр, Михаил Давыдович, явно по тебе экзорцисты скучают.
— Да и ты, признаться, не с лопатой родился.
— Не с лопатой, — согласился Макар, — но лопата сегодня куда важнее, чем библиотека.
— Мне кажется, Макар, мы с вами сделаны из одного теста… — озадачился Михаил Давыдович.
