Проходившая мимо женщина одарила мое обоняние ярким цветочным ароматом, который почему-то тут же пропал. Хотя, если судить по интенсивности парфюмерного облака, запах должен был сопровождать меня до самого входа в здание – именно оттуда женщина появилась. Зато в руке я явственно ощутил дефектное покрытие поручня из маршрутки. Даже на ладонь взглянул – не оторвал ли я в самом деле эту держалку. На память или по рассеянности…
На работу из нашего отдела уже пришли оклемавшийся Мишка и, судя по всему, вернувшийся из командировки Шлямбур. Хоть Шлепковского и не было нигде видно, но на столе рядом с его компом дымилась чашка кофе. Я поздоровался.
– Что-то вид у тебя какой-то странный, – глядя поверх очков, произнес Мишка, развалившийся в офисном кресле, и, оттолкнувшись ногой, отъехал на нем к своему монитору. Ты получил предложение руки и сердца от Анджелины Джоли?
– С бо́льшим желанием я бы просто подружился. Причем, не с Анджелиной, а с собственной головой, – я был торжественно печален, словно гот в канун Хэллоуина.
Длинноволосый Мишка повернулся ко мне. Взглянул поверх тонкой металлической оправы на короткий ежик моих волос, и утешил:
– Не, твоейная голова с тобой дружить не будет – за такую прическу, что ты ей купил, я бы с тобой разговаривать перестал, не то что дружить. И парочку припадков с последующей амнезией организовал бы – так сказать, в назидание. Он мечтательно закинул ногу на ногу, и с легкой улыбкой театрально взмахнул рукой:
– Представляешь, заявляешься ты каким-нибудь погожим четвергом на работу, а озабоченные сослуживцы интересуются, откуда у тебя деньги на такие дорогие наркотики. Ибо ты вчера, как оказывается, украл любимый дырокол главного бухгалтера, помочился в лифте на камеру наблюдения в потолке, и, полакав водицы из аквариума, соблазнил фикус в вестибюле. Причем во время всех этих безобразий ты иногда поглядывал куда-то в сторону, хитро туда же щурился, и, прикладывая руку к уху, произносил: «Будет сделано, Сатана!».
– Представляю… А ты считаешь, это было бы очень плохо для меня? – я выглядел, как анонимный сумасшедший, впервые присутствующий на одноименном заседании.
– Ну, если бы ты впоследствии на фикусе женился… – Мишка все с бо́льшим и бо́льшим интересом рассматривал меня. Особенный интерес у него вызвала моя грязная обувь – такого раньше не бывало.
– Да нет, я про голоса…
– То есть твоя голова все-таки сделала это, – печально подытожил он. – А кто бы мог подумать – все считали ее типичной серой мышкой: тихой, слабохарактерной и не авантюрной… А она раз – и бомбой в царя…
