С той, что не выглядела польщенной, когда ее называли миссис Макки, американец распрощался на верхней площадке лестницы и вскоре, выпив в бакалейной лавочке вторую рюмку граппы, уже заводил бесшумный двигатель своего огромного «линкольна».
Из дома 117-бис по улице Стринге, правая лестница, его отъезд наблюдали в щелочку по-прежнему прикрытых ставен Понцио Макки, одетый, обутый и уже на ногах, жена и троица возбужденных детей.
— Свалился как снег на голову, — приговаривал Понцио, потирая лоб. — Этот сиволапый ни бум-бум по-итальянски. Поди знай, что у него на уме! Он не говорил, что еще зайдет?
— Ну так опять заболеешь, — язвительно хихикнула жена.
— Лучше скажи ему, что меня нет: уехал, мол, и будет месяца через два. Это проще простого — пяток слов надо запомнить, я тебя научу.
— Ты научишь! Да если б ты пяток слов мог наскрести, зачем бы тебе, остолопу, комедию ломать?
— Дубина, а то я с ним не разговаривал! Справился на отлично с плюсом.
— Садился бы ты лучше работать, осел! Коли он вернется, я с ним без тебя разберусь. Наверно, умнее было глухонемым прикинуться…
Тем временем «линкольн» Патрика О'К. приближался к гостинице. Назавтра предстоял отъезд, и американец больше не думал о своем переводчике. Если бы он угадал невероятную правду, если бы почувствовал, что в этом человеке скрывается персонаж, достойный его пера, он, столь падкий на такого рода сюжеты, возможно, повернул бы назад, чтобы ринуться в наступление — любой ценой.
Перевод Е. Солоновича.
Весть, что Джампаоло женился на госпоже Дирче Ф., дважды вдове, да к тому же и много старше его, не вызвала в городе недоброжелательных толков. Жилось ему трудно, и теперь, когда он наконец-то устроился (пусть даже ценой неизбежного отказа от некоторых привычек), многочисленные друзья порадовались за него, и ни один не позволил себе съехидничать, будто Джампаоло просто-напросто «женился на деньгах». За свадьбой последовали пышные приемы, банкеты, после чего жизнь супругов как-то отодвинулась в тень. О них еще ходили толки — правда, довольно расплывчатые. Говорили, что Джампаоло «работает» — над чем и в какой области, было покрыто неизвестностью — и что его Дирче создала мужу рай земной. Так или иначе, становилось очевидным, что супружеская чета живет несколько обособленно. Люди, которые рассказывали про них, признавались, что виделись с ними скорее давно, чем недавно, и, хотя и восхваляли изысканность яств, собственноручно приготовленных синьорой, и редкую широту ее гостеприимства, явно не торопились утвердиться в этом своем впечатлении, готовые отложить повторный визит sine die.
