Почуяв горячий след, Шерлок Холмс преобразился. Люди, знавшие моего друга как спокойного мыслителя и логика с Бейкер-стрит, сейчас не узнали бы его. Лицо его то озарялось, то на него наползали тучи. Черные брови, из-под которых сверкали холодные, как сталь, глаза, напряженно сдвинулись к переносице. Когда он пригнул голову, устремив взор вниз в поисках следов и малейших отметин, его губы плотно сжались, а на длинной жилистой шее выступили толстые, как жгуты, вены. Ноздри его раздувались, словно у хищного зверя, преследующего добычу, он был так поглощен своим занятием, что либо вообще не слышал обращенных к нему вопросов или замечаний, либо нетерпеливо бросал в ответ что-то быстрое и раздраженное. Стремительно и молчаливо он прошел по тропинке, ведущей через луга и лес, к Боскомскому озеру. Земля сырая и вязкая, как и во всем районе, была испещрена множеством следов как на тропинке, так и на поросшем невысокой травой берегу. Холмс то ускорял шаг, то вдруг останавливался, как вкопанный, один раз довольно далеко углубился в луг. Мы с Лестрейдом всюду следовали за ним, инспектор наблюдал за его работой с безразличным, даже презрительным видом, а я с огромным интересом, поскольку знал, что каждый шаг моего друга, каждое его движение было направлено на определенную цель.
Боском-пул, небольшое, шириною футов пятьдесят, заросшее камышом озеро, расположено на границе фермы Хазерлей и рощи, принадлежащей мистеру Тэнеру. Над деревьями, подходившими к противоположному от нас берегу, краснели остроконечные башенки дома богатого землевладельца. Со стороны Хазерлей лес сгущался, деревья от зарослей камыша на краю озера отделяла узкая, шагов в двадцать, полоса сочной травы. Лестрейд подвел нас к тому месту, на котором было обнаружено тело, но земля здесь была настолько пропитана влагой, что даже мне без труда удалось разглядеть углубление, оставленное падающим телом. По напряженному лицу и сузившимся глазам Холмса я понял, что на вытоптанной траве он видит и множество других отметин. Он торопливо походил вокруг, как гончая в поисках следа, после чего обратился к Лестрейду.
– Зачем вы подходили к озеру?
– Я пошарил по дну граблями. Думал, может, найду там какое-нибудь оружие или что-нибудь, относящееся к делу. Но как вам удалось…
– Стоп! У меня нет времени. Следы вашей чуть вывернутой внутрь левой ноги здесь повсюду. Только слепой их не заметил бы, и вон там они подходят к воде. Насколько все было бы проще, если бы я оказался на этом месте до того, как здесь все истоптали. Как будто стадо бизонов прошло по берегу. Вон там следы тех, кто пришел из сторожки лесника, они уничтожили все остальные отпечатки в радиусе шести-восьми футов вокруг места, где лежало тело. А это три отдельных цепочки отпечатков других ног… – Он достал увеличительное стекло из кармана плаща и улегся на траву, чтобы получше их рассмотреть, продолжая говорить, обращаясь скорее к самому себе, чем к нам. – Так, это следы младшего Мак-Карти. Два раза он шел, один раз быстро бежал – носки глубоко вдавлены, пяток почти не видно. С его показаниями это совпадает. Он побежал, когда увидел отца лежащим. Так, а вот следы его отца, он топтался на одном месте. А это что? Ясно, сын упирался прикладом ружья в землю, пока слушал отца. А это? Ха-ха! Надо же! Кто-то шел на цыпочках! На цыпочках! А носки квадратные. Очень необычные для ботинок носки. Приближаются, удаляются… и снова приближаются… Наверняка за плащом. Так, а откуда же он шел?
