Через многие годы меня встречают на улице словами благодарности взрослые, незнакомые мне женщины. Оказывается, это те бывшие невесты.
Когда я спрашиваю, что, собственно, они взяли из консультации, почти все отвечают: что “надеяться в семье можно только на себя!” и что это им помогает в любых кризисах.
Те же, кто тогда рассчитывал только на обязанности, “на совесть” другого, ко мне обращаются только в качестве пациентов. Чаще - разочарованными либо в жизни, либо в себе.
Если инфантильно ведет себя в браке только один, а другой умеет угадывать доброту его намерений, беречь, сочувствуя его уязвимости, и догадываться, что другому осуществлять свои обязанности так же трудно - то у семьи появляется шанс.
И дай Бог тому, кто по-взрослому заботится, - не извериться, помня, как мучительно растерянно в этом взрослом мире ребенку.
Иногда на. высоте скандала с любимой женщиной, наговорив ей кучу самых обидных слов, пугаясь, спохватываешься, что она и в самом деле может в эти злые слова поверить. И вдруг останавливаешься, чтобы ей сказать:
- Я сам выбирал свою женщину. Я благодарен жизни и случаю за то, что ты есть. И, помри я сейчас - никаких претензий к тебе у меня нету!
В самом деле, у любящих мужчин к женщинам может быть только одна претензия: что те (женщины) недостаточно бережны с собой и часто много делают для того, чтобы испортить себе жизнь!
Но вот в кабинет пришли сразу несколько молодых женщин, безвременно потерявших молодых мужей. И тогда в психотерапевтической группе возник вопрос.
В чем действительное мужество и доброта мужчины, мужа? В том, чтобы каждоминутно, оберегая женщину от тревог и волнений, беречь ее от себя - сдерживать всяческие собственные эгоистические проявления - и потом, не выдержав, умереть от инфаркта, оставив ее одну?
Или в том, чтобы, “тряся, как грушу”, жить с ней выпрямленным, трудным, какой есть, - но выжить и беречь ее?
Кто-то сказал, что женщина, как маленький ребенок, нуждается в защите и поддержке больше, чем в спокойствии.
Если для обоих другой - добрее (то есть равный), ранимее (кто же знает чужие раны?!), то оба несут, что необходимо нести им, и не имеют времени и желания подглядывать за другим.
Если оба ведут себя не как дети — за похвалу, а взрослыми хозяевами своих обстоятельств, которые заботятся об этом мире, о себе и другом в нем, если обоим - другой важнее себя, то, может быть, это уже не подростковая влюбленность[89], а любовь.
Только выйдя из подросткового “комплекса различия” в юношеское удивление неизвестным миром нам подобных, мы делаем любые проблемы отношений разрешимыми. Готовы к общению - к любви.
