— От ума не жди добра!
— А как же! Один только господь премудр и всеведущ.
— То-то и есть! Ходил разве он когда в костел! Только о суете мирской и думал.
— А до чего его это довело? Вконец одурел…
Однако все о нем сожалели.
— Некому будет теперь сделать плуг, — говорили люди.
— Ни заступ заклепать!
— Ни серпы назубрить!
— Ни топор наковать!
— До того додумался, что так и пропал задаром…
— А жаль парня! Талант был…
* * *
Похороны справили пышные. Старый Хыба не поскупился. Народу пришла тьма со всех концов: покойного Яська везде знали… На кладбище ксендз произнес проповедь, говорил с таким сокрушением, что никто не мог удержаться от слез… Все, сколько было народу, плакали и горестно причитали.
Хыба стоял у могилы — холодный, как камень. Никто бы не мог разгадать, что происходило в его душе. Слушая проповедь, он не уронил ни одной слезы и молча стоял, уставясь сухими глазами в открытую могилу… Только когда опускали гроб, грудь его пронзила острая боль — словно встрепенулась и вскрикнула умирающая птица. Так напоминает о себе смерть или пробудившаяся совесть.
Людская волна оттеснила его от могилы и увлекла с собой… У ворот Хыба встал в стороне, чувствуя, что так он не уйдет отсюда: что-то удерживало его и звало назад. Он стоял и смотрел широко раскрытыми глазами на плывущую мимо толпу. Но ничего не видел и никого не узнавал. Он не слышал гула сдержанных голосов, который долетал к нему и уносился дальше, шелестя в ветвях. Одна только фраза, произнесенная топотом, явственно прозвучала в его ушах:
— Вон тут лежит Ганка Козера… ну та, что, знаете…
Больше Хыба ничего не слышал. Стоя под елью, он ждал, когда все разойдутся с кладбища.
Тогда он медленно побрел, натыкаясь на могилы, к свежему холмику.
Склонив голову, он встал над ним и заломил руки, глядя на влажную землю.
XII
В ясную морозную ночь, около полуночи, подходил к костелу Маргоськин Юзек… На плече он нес небольшую котомку и бодро шагал по белой, до блеска укатанной дороге.
Перед ним вставали снежные горы, залитые мутным светом…
— Гей, горы! Родные горы!.. Как давно я вас не видел!
С наслаждением вдыхая морозный воздух, он шел по скрипучему снегу — в Конинки. Одно за другим оставались позади знакомые селения…
— Вот Запалы, — бормотал он, — а вон там Поремба… Еще далеко до хаты…
За ним по небу шла луна, блестящая и холодная, как ледяное зеркало, уставившее на солнце сотни глаз. На небе горят миллиарды звезд, половина их упала на землю и рассыпалась мелкими кристаликами. Они украсили белоснежный покров земли сверкающими алмазами.
