Ясек ни минутки не мог устоять на месте — он бегал вниз, разглядывал вблизи… и смеялся, как дитя, или громко выкрикивал:
— Идет! Идет! Нашел! Чудо господне! Часы!..
Хыба все стоял и смотрел, глаза его застилало туманом… Теперь он понял Яська.
— Обокрал меня, — пробормотал он сдавленным голосом. — С кровью забрал, что было… талант, силы, все!.. на служение дьяволу!.. Пропади же ты пропадом!! Раз, два, три!.. Идет!.. Все идет!.. Само!.. А-а!.. Навеки!! — пронзительно закричал он. Ясек подбежал к нему.
— Что вы?
— Уйди… уйди с глаз моих! — прохрипел старик с такой яростью, что Ясек побелел.
Он испуганно отступил и весь день не показывался в хате, не отходя от своего колеса.
А Хыба то и дело выглядывал из двери.
— Может, остановится? Кто знает…
Но колесо все шло, безостановочно, равномерно, ни быстрей, ни медленней…
Близился вечер.
Из-за гор пробивались косые лучи солнца, отражаясь в пиле. Вокруг было тихо-тихо, беспредельный покой… Только вода шумела у плотины, и ветер развевал этот шум…
В тени за оградой стоял Хыба, украдкой подсматривая из-за угла. По лицу его пробегала судорога, серые глаза налились кровью…
С утра он пережил долгую жизнь, исполненную адской муки. Что-то прежде ему неведомое происходило в его душе…
Колесо возле лесопильни попрежнему вращалось, манило его и с непостижимой силой приковывало к себе. Минутами ему казалось, что это вечность, заклятая Яськом, глядит на него из колеса и глумится:
— Так ты мал! Так ничтожен…
Ему хотелось спрятаться, убежать, но он не мог заставить себя оторвать взгляд от колеса. В смертельном страхе он представлял себе, что осужден на вечную муку. Вечно это колесо будет вертеться, и вечно он будет на него смотреть!..
Тогда он в отчаянии кричал:
— Остановись же! Остановись!
А колесо возле лесопильни все вертелось…
В хате Хазьбета, преклонив колена у кровати, молилась за обоих: за отца и сына… и горько рыдала.
За окном стоял Хыба, упорно следя за мерным вращением колеса.
— Идет… идет…
Порой взор его застилало туманом, и он уже был уверен, что колесо остановилось… Протирал глаза рукавом…
— Идет!.. Идет!..
Высунувшись из-за угла, он уперся руками в колени и смотрел… Ноги его вросли в землю, он весь окаменел.
Видел Хыба и Яська, стоявшего в раздумье у колеса. Он старался проникнуть в его мысли, душу его готов был вырвать наружу и посмотреть, что в ней делается…
— Думает… — прошептал старик. — Опять думает!.. За основу берет колесо и уже новое что-то затевает… Да разве кто знает, что у него в башке маячит? Часы будет мастерить… это наверняка!.. А потом что?.. Лесопильню без воды… Бог весть, что он еще надумает… Опять какое-нибудь чудо выстроит… Соберется народ… тьма народу! Будут его нахваливать… А ты, отец, побоку!.. Ты стал глуп!.. Все Ясек, один Ясек!
