— Ну, дойду, теперь недалеко…
Козера зашагал к этой деревне, уже не глядя под ноги, лишь бы скорее добраться до хаты. Но хаты все отступали перед ним, и, едва он приближался, они уходили в туманную даль.
— Марево это, что ли? — бормотал старик. — Куда-нибудь-то я должен выйти… Не может того быть, чтобы тут я остался. Господи Иисусе!
Взывая к богу, Козера прочитал все молитвы, какие только помнил, и упорно шел к хатам, мелькавшим далеко в тумане. Ручей не ручей, сугробы, расселины, обрывы — он всюду побывал, все исходил — тщетно! Наконец ему стало казаться, что он умрет, так и не дойдя до этих хат…
К счастью, туман рассеялся, и Козера увидел два тополя возле своего двора…
— Ну, слава богу! — с облегчением вздохнул он и утер пот. — Однако поводило же меня сегодня, такого еще не бывало…
Он ускорил шаг и, когда забрезжил в тумане рассвет, вошел в хату.
Ганка вскочила и села.
— Где Собусь?
— Томусь, а не Собусь!
— Да где он?
— А я, хоть убей, забыл про него…
— Где он?! Говорите!
— Не кричи ты! Ничего там с ним не сделается.
Козера поднял правую руку и пощупал.
— Господи Иисусе! Нет его в рукаве… Эх, будь ты совсем!.. Крючок оборвался…
— Разбойник! — рванулась Ганка.
Он покачнулся, когда она, промчавшись мимо него, босиком бросилась в поле, и растерянно поплелся за ней до колодца…
XI
Тем временем была построена гонтовня — чуть пониже Хыбовой лесопильни. Народ повалил, как на представление. Многим хотелось увидеть своими глазами эту «чудо-машину», что сама и режет дранку, и пазит, и отбрасывает в сторону…
Слава Яська ширилась по всей округе. Толпы людей приходили издалека взглянуть на его «чудо». Все удивлялись этой «чертовщине», как называли гонтовню Яська, и с жаром расхваливали его сметку и искусность.
— Ведь это талант надо, чтобы такое сделать!
— И не видел он такого, и не слышал, а ни с того ни с сего надумал.
— Милые вы мои!
Один, только старый Хыба сурово осуждал затею сына. Всякий раз, когда на лесопильне собирались мужики, восхищаясь талантом Яська, он выискивал какой-нибудь недостаток. То ему валики казались нескладными, то чересчур много колес…
— Я бы не так ее смастерил, — говорил он. — Куда проще, да и не возился бы столько. А это что? Дурость одна. Пустое дело…
— Отчего же вы сами не построили? — спрашивали смельчаки.
— Отчего? Да он уже начал! Но помогал я ему на совесть: и советом, и словом… Что бы он сделал без меня, этот ваш Ясек?
Его молча выслушали, но старик видел, что ему не верят, и злился. Столько раз он рассказывал всем, как много потрудился над этой машиной, что наконец сам этому поверил и впадал в ярость, когда кто-нибудь осмеливался усомниться.
