— И вы идете? — робко спросила Ганка.
— Надо итти! — ответил старик. — Они, пожалуй, и не окрестят ребенка как следует быть…
— Уж вы окрестите! — огрызнулась Ганка.
— А ты лежи да слушайся! Не твоя это забота! — и он пошел вслед за кумом и кумой — присмотреть, чтоб хорошенько там окрестили…
Как они разминулись — неизвестно, но только крестные отправились в костел, а Козера остался в корчме у дороги.
— На обратном пути они здесь пройдут, — рассуждал он, — вот я и перехвачу их, да и обувь зря не буду рвать… Пожалуй, и дома не изорвешь, а лучше я их тут дождусь… Охота мне знать, как они его окрестили… По-моему вышло или по ее?
Он коротал время, как мог, прополаскивая горло. Насилу их дождался. Был уже полдень, когда они пришли.
— Томусь! Томусь! — закричала кума в дверях.
— А что! Не по-моему вышло? Вот Ганка озлится! Садитесь-ка со мной.
Кум положил ребенка на перину, кума укрыла его платком — и все уселись.
А Козера про себя благодарил бога за то, что привел он его сподобиться такого праздника.
— Кабы это хоть раз в год! Боже мой! Напьешься — и никаких тебе угрызений совести… Но приходится мириться!.. — проговорил он вслух. — Такая на меня напасть…
— Э, да не болтайте вы! — ответила кума. — Мыто не люди, что ли? И у нас смолоду всякое случалось, да… что тут будешь делать?
— И то! — поддакнул кум.
— Ваше здоровье!
— Дай бог расти ему да крепнуть!
— Еще вы порадуетесь на внука…
— Го-го-го!
— Пейте, кум!
— Не потчуйте…
— Уж я такой. Когда есть с кем — выпью.
— Ваше здоровье!
— Дай вам бог!
— Так бы я тут и сидел — и день, и два дня… ничуть меня в хату не тянет.
— Милые вы мои!
И пошли потчевать друг друга от всего сердца, да так и просидели весь день до поздней ночи…
Зысель уже запирал корчму, когда кума сморилась и совсем разомлела. Повалилась она на лавку за стойкой, да там и уснула.
Упрямый кум под конец рассорился с Козерой и объявил во всеуслышание, что идет прямо домой. Он поднялся из-за стола и пошел, но никак не мог попасть в дверь. Покружился, покружился по хате, качнулся в угол — и там остался.
Козера подпер голову кулаками и задремал. Но ребенок попискивал и поминутно его будил. Наконец старик очнулся.
— Ну, надо итти домой! Ничего я тут не высижу…
В эту пору Козера обычно уходил. Он не спеша собрался, поискал шляпу, накинул на плечи хазуку. Теперь — ребенок… С ним что делать? Но он недолго раздумывал.
— Свянешь ты тут до утра… Пойдем-ка в хату! — пробормотал он, поднимая внука. — И как я тебя понесу?..
