Пока неизвестный менеджер с некрасивым деревенским именем поднимался на сцену, люди в коричневых костюмах расчистили проход к алтарной башне, и, держа в руках изогнутые подсвечники, вытянулись по струнке по обе стороны живого коридора.
***
Федор слушал речь Жреца, но не слышал её. Он, как на школьном уроке, когда учитель вызывает к доске по списку, ждал только, когда назовут его фамилию. Он боялся не расслышать или пропустить этот момент, заставить Жреца повториться, позволить коллегам подталкивать его к сцене, и, таким образом, испортить продуманное, плавное течение церемонии. И всё же, когда имя его прозвучало, неожиданно громко и торжественно, он остолбенел. И только пару секунд спустя наработанный за время репетиций автопилот привел его ноги в движение, и Федор в два счета оказался на ступеньках, ведущих на сцену, и здесь окончательно вышел из ступора.
Он подошел к микрофону, где его ожидал Жрец, и посмотрел в зал. Федя никогда раньше не выступал перед такой огромной аудиторией. В школе он регулярно участвовал в конкурсах чтецов, но, за отсутствием каких-либо артистических способностей, ни разу не доходил даже до общегородского этапа. Поэтому его опыт публичных выступлений сводился к бубнению «уж сколько раз твердили миру» со сцены школьного актового зала на двести человек, набитого усталыми мамашами и елозящими от скуки учениками.
– Пользуясь случаем, я хочу сказать, что право преподнести дары – для меня огромная честь и я обязательно оправдаю оказанное мне высокое доверие, – начал Федя свою заученную до автоматизма коротенькую речь. – Я очень благодарен руководству за то, что оно так высоко оценило мои профессиональные и личные качества. Я горжусь тем, что работаю в такой корпорации, как «Танит-Групп», в команде настоящих профессионалов своего дела. Я очень рад, что каждый день, приходя на работу, я встречаю прекрасных, отзывчивых, жизнерадостных людей, которые практически стали моей семьей.
В это время два коричневых пиджака вынесли на сцену плетеную корзину. Над корзиной явно поработали профессиональные оформители: живописно, как на голландском натюрморте, свисала через край гроздь белого винограда, лоснились яблочные, грушевые и манговые бока, в центре торчала пара гранат и желтая пушистая айва. У Феди, который за весь день не взял в рот не крошки, при виде этого ланча Адама и Евы отчаянно засосало в желудке. Он взял корзину из рук пиджаков, даже не взглянув на их лица, и она оказалась настолько тяжелой, что Федор испугался, дотащит ли её до алтарной колонны? Ведь ещё нужно в этих полупотьмах спуститься с лестницы, а идти с корзиной жутко неудобно… И не дай бог хоть одна виноградинка упадет со своей плодоножки на пол!
