– Лиз. Зовите меня Лиз.
– Отлично. Тогда увидимся сегодня во второй половине дня.
Проигрывая в уме весь разговор, она почувствовала себя совершенной идиоткой и со стоном залезла под одеяло. Ей пришлось говорить с новым человеком, и это оказалось труднее, чем она ожидала.
В час Лиз встала, приняла душ, надела блузу с джинсами и босоножки, в половине третьего села в машину, прихватив рукопись, и поехала в город. У бывшего офиса Чарли Халперна на Мэдисон-авеню она была за десять минут до назначенного времени. От волнения у нее сосало под ложечкой и перехватывало дыхание. Она припарковалась, подождала десять минут и стала подниматься на лифте, думая, что собой представляет новый агент. Покойному Чарли было под восемьдесят, он относился к Лиз по-отечески, что ее устраивало. У его преемника был голос зрелого мужчины. Британский акцент придавал его речи официальный оттенок, и Лиз не сомневалась, что книга ему не понравится. Из разговора с ним можно было предположить, что он не принадлежит к любителям фэнтези. Кроме того, раз он нашел свободное время уже в день ее звонка, значит, возможно, он был не самым хорошим агентом.
Лиз вошла в приемную. У Чарли раньше была секретарь, которая, как подозревала Лиз, с ним спала. Но ее не было видно. Лиз села в приемной, и через мгновение туда вошел очень симпатичный мужчина в джинсах, прекрасно скроенной рубашке в полоску и безукоризненно вычищенных ботинках. На вид он был ее ровесником. И казался таким привлекательным, что Лиз потеряла дар речи. Она с минуту сидела на стуле, прижимая к груди рукопись.
– Вы, наверное, Элизабет Грейсон? Лиз? – любезно спросил он и жестом пригласил ее в кабинет. Но Лиз не могла пошевелиться, она сидела на стуле как каменная, с испуганным видом. Он понял ее состояние и добавил: – А это, наверное, та самая рукопись, которая не понравилась вашей золовке? Я бы очень хотел на нее взглянуть.
Лиз наконец поднялась и молча последовала за ним. Она отметила, что офис перекрасили и оклеили новыми обоями. На стенах висели картины со сценами английской охоты, для работы служил красивый антикварный письменный стол. Для посетителей предназначалось удобное кожаное кресло. «Он слишком смазлив для агента», – подумала Лиз. Он скорее напоминал какого-нибудь афериста или бездельника-плейбоя. Сидя в кресле, Лиз подозрительно разглядывала его. Он протянул руку за листами, которые она продолжала прижимать к груди. Тут Лиз осознала, какой неврастеничкой она, наверное, выглядит.
