– Не думаю, что ты эгоист, – мягко возразила Оливия, не переставая удивляться, что между ними состоялся этот разговор, что Филипп позволил ему состояться. Она застала его врасплох, да и вино помогло. Она знала, что сын с ней честен, на удивление открыт и очень откровенен. – Касси называет ту же причину своего нежелания иметь детей. Она говорит, что слишком занята и отдает себе в этом отчет.
Оливии было больно сознавать, что ее частое отсутствие настолько сильно повлияло на детей, что двое из них решили вовсе не обзаводиться потомством, а это казалось ей ужасной потерей. В то же время она понимала, что без помощи матери и Джо она сама бы не справилась. Джо брал на себя больше обязанностей, чем обычно возлагается на отца, а ее мать изо дня в день несла бремя забот по уходу за четырьмя детьми. Это был колоссальный подарок ей, это позволило ей иметь такую семью, которая при других условиях не была бы возможна. Оливия вполне это сознавала и была бесконечно благодарна мужу и матери.
– Не все наделены качествами, необходимыми для того, чтобы иметь детей, – произнес Филипп, в упор глядя на мать. – Некоторые из нас достаточно умны, чтобы это понимать.
Это было прямое попадание, от которого Оливия ощутила тупую, глубокую боль.
– Возможно, я не справилась с этой ролью, но не сожалею, что вы у меня есть. Я вас очень люблю и всегда любила.
Оливия не была уверена, что сын хочет это слышать, но чувствовала потребность это высказать.
– Что ж, приятно слышать, – сказал он, допил вино, поставил бокал и поднялся. Они зашли настолько далеко, насколько захотел этого он, но Оливия и так была тронута, что сын столь широко распахнул перед ней дверь в свой внутренний мир. Обычно Филипп был неприступен. Она была рада, что подняла эту тему. Она по-прежнему не знала, счастлив ли он с Амандой, и у нее было ощущение, что он сам этого не знает. Она подозревала, что он задает себе мало вопросов. Филипп просто принимал всё как есть и мирился с этим. Оливия считала, что Аманде очень повезло. По наблюдениям Оливии, эта женщина требовала очень многого, а взамен давала слишком мало, но Филипп, похоже, не возражал, а может, и не обращал внимания. Его эмоциональные ожидания оказались минимальными, он установил для себя очень низкую планку.
Филипп поцеловал мать в лоб и пошел в свою каюту, а она осталась на палубе, глядя в море и думая о сыне.
Когда он вошел, Аманда лежала на кровати, читая журнал. Увидев ее, Филипп улыбнулся. На ней была белая атласная ночная рубашка, волосы были только что расчесаны, а ногти со свежим маникюром. Ей нравился комфорт этой яхты.
