– Так, значит, меня зовут Галариной?
– Да.
– Господи, как красиво! Сколько романтики в этом юном существе! Ни в ком не встречала столько романтики. А вдруг…
– Что?
– А вдруг ты и есть тот единственный мужчина… Тот единственный мужчина, с которым я могу быть счастлива? И что эта ночь – как подарок судьбы. Ну вдруг, вдруг?
– Я верю в это.
Потом, на берегу, мы кутались в мокрую простыню. Было холодно, весело и как-то особенно легко, когда знаешь, что впереди только хорошее. Мы легли на песок, еще хранивший тепло дневного солнца. Я хотел сказать Галарине, что со мной это в первый раз, но она прикрыла мне рот соленой ладонью…
На рассвете Галарина разбудила меня, молча показала свои руки, покрытые синими мурашками. И вправду, было жутко холодно, и не подумаешь, что это юг.
– Встретимся вечером здесь же, – сказала она, – очень хочется спать.
Мне пришлось согласиться с ней, хотя я знал, что не смогу уже заснуть. По дороге к дому меня посетили странные мысли и чувства, точно я повзрослел за эту ночь лет на десять.
Мама спала. Она промычала что-то сердитое, когда я на цыпочках прокрался в комнату. Я вытащил из чемодана спортивный костюм и быстро выбежал обратно. Переоделся я на улице – благо было еще очень рано, людей не наблюдалось.
Тихонько стукнул в окно соседнего домика. Показалась заспанная Наташкина маман. Я показал ей знаками, что мне нужна Наташка. Маман сделала круглые глаза и скрылась в глубине комнаты.
Через минуту на крыльцо вышла сама Наташка, кутаясь в одеяло.
– Чего тебе? – неприветливо спросила она.
– Я хотел попросить у тебя прощения, – быстро сказал я, – знаешь, я был страшно не прав.
В ответ она хмыкнула недоверчиво, но я видел – сердитые морщинки на ее лбу разгладились.
– Значит, мир? – Я протянул ей руку.
– Мир! – рассмеялась она, вытаскивая свою руку из-под одеяла. Мы пожимали друг другу руки и хохотали во все горло. Но вдруг Наташкин смех резко оборвался и она посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом.
– Ты не ночевал дома? – Мне ничего не оставалось, как молча кивнуть головой. Врать я совсем не хотел.
– А где ты был? – продолжила свой допрос Наташка. – Ты был с той девицей, ведь правда?
– Правда.
Наташка посмотрела на меня с ужасом и отвращением.
– Иванов, а ведь я действительно тебя любила.
– Что же мне теперь делать?
– А ничего, – она нервно зевнула. – Продолжай в том же духе. А еще, Иванов, я давно тебе хотела сказать: ты большой лопух. И мой тебе совет, дружеский такой: будь осторожнее. У той девицы на роже было написано, что она хищница. Поиграет с тобой и бросит, побежит за новыми штанами. А ты, Иванов, чувствительный у нас. Ро-ман-ти-чный. Переживать будешь, убиваться…
