Всеслав снова усмехнулся, но на сей раз как-то невесело. Соня скосила глаза – мальчишки, похоже, совершенно очумели, Машка же, напротив, рассматривала хозяина холодно и деловито. Под столом, Соня знала, доставленный Ежом «узи» уже снят с предохранителя. Она была готова стрелять – решать по-иному Машка, похоже, или уже разучилась, или даже никогда не умела.
– Да вроде не тяну я пока ещё на тысячу, – попытался обратить всё в шутку Всеслав. – Сама погляди, гостьюшка! – И он даже демонстративно покосился на висевшее в углу зеркало.
– На тысячу – не тянете, нет, – Соня с усилием потёрла горящие щёки. – Хорошо, что вы – не свифтовский бессмертный.
– Я вообще не бессмертный, Соня, – он впервые назвал её по имени, а то всё больше «гостьей». – Обычный человек.
– Всеслав Брячеславич… – юлить и хитрить с ним не имело никакого смысла. – Можно я вам всё прямо скажу?
– Можно, да только что уж тут особенного говорить?
– Меч… – произнесла Соня так, словно это были её последние в жизни слова. – Меч… не знаю его имени… Русский Меч… он ведь у вас, правда?
Всеслав оцепенел. Побелели костяшки судорожно вцепившихся в стол пальцев.
Удар попал в цель.
– Немного у меня гостей бывает, – с натугой проговорил он. – А ещё меньше тех, кто задаёт мне такие вопросы.
– Ну вот я задала. – Кажется, это получается уж слишком умоляюще?
Всеслав молчал, пристально глядя на Соню. В глазах хозяина застыло странное выражение – сместь тревоги, надежды и ещё чего-то, чему питерская гостья не могла подобрать определения, но лучше всего, наверное, подошло бы слово «облегчение».
Словно Всеслав дождался того, кого и сам уже давным-давно не чаял увидеть. Правда, Соня не могла понять – к добру ли такое для здешнего хозяина или нет.
– Ежели всё так, как ты говоришь, – в полной тишине наконец проронил Всеслав, – то сама понимаешь, не могу я просто так тебе ответить, Соня.
– А что? Что мне сделать?! – вырвалось у неё, руки сами собой прижались к груди.
– Ну… хотя бы расскажи, как тебе такое вообще в голову пришло, верно?
– Как в голову пришло… – Соня потёрла виски, наливавшиеся тупой свинцовой болью. – Я вам расскажу, Всеслав Брячеславич. Знаете, как в детективе: «Я буду рассказывать, а вы поправьте меня, мисс Лора Лайонс, если я где-то ошибусь».
Наверное, впервые в жизни Соня-Смерть, командир боевой группы, за которой числилось немало «нейтрализованных целей», словно классическая гимназистка, героиня слезливых романов Чарской, не знала куда девать руки. С силой сцепила, выгнула пальцы, чуть не выворачивая фаланги из суставов.
