Парни, как всегда, вскочили мгновенно и бесшумно – школа всё-таки сказывалась; Машка же, тоже как всегда, принялась браниться, посылать всех куда подальше и грозиться всякими непечатными словами, коих в её арсенале содержалось великое множество. Эх, если б их на патроны обменять… Получилось бы выгодно даже по курсу один к десяти.
…Поезд остановился довольно скоро. Проводник не показывался, но дверь оказалась отперта. Соня быстро высунулась наружу – темно, ничего не видно, только вдалеке – одинокий огонёк. Кто его знает, как должна выглядеть эта Киприя, может, так и надо?
Она спрыгнула на гравий. Не, что-то не так. Не видать никого из сопровождающих поезд вояк, а по инструкции конвой обязан выходить с мощными фонарями, следить, чтобы не случилось никаких эксцессов, даже на самой мелкой остановке.
Расслабились братки-рейнджеры, не сочли жалкий разъезд достойным своего взгляда; ну, нам это только к лучшему.
…Едва успели сбросить рюкзаки и спрыгнуть сами – ни о каких платформах тут и речь не шла, – как поезд тронулся. Проводив глазами исчезнувший вдали красный огонь последнего вагона, Соня вздохнула с облегчением. Здесь, в глуши, максимум с чем они могли столкнуться – пара поселковых (то же, что и городовые), только еще ленивее и безалабернее. На подполье им плевать с высокой колокольни. Это, конечно, не угроза.
Августовская ночь раскинулась звёздными россыпями, и ветер нашёптывал что-то совсем не подходящее к случаю.
– Х-холодно, йомть, – пожаловалась Машка, застегивая штормовку и натягивая капюшон. Машка вечно или мерзла, или умирала от жары, в зависимости от времени года, и середины не признавала.
– Веди, Соня, – серьёзно сказал Костик. В отличие от других он уже успел взгромоздить рюкзак на плечи.
Веди. Легко сказать. А куда вести, если не видно ни зги, а единственный огонь где-то у чёрта на куличках?
В руках Мишани засветился фонарь. Хороший фонарь, трофейный. Луч побежал по подступившему совсем близко к полотну лесу, по кустам, по покосившейся, серой от дождей дощатой будке возле переезда – полузаросшая лесная дорога таранила тут рельсовое полотно, тяжело переваливалась через него и уползала в заросли на противоположной стороне.
– Блин! Соня, где мы? Это что, Киприя? – осведомилась Машка из недр капюшона.
– Нет, – без тени неуверенности в голосе отрезала Соня. – Мишаня, подсвети карту. Ага… всё правильно.
Она сама ещё не совсем понимала, что именно «правильно», но ребятам её растерянность видеть вовсе не полагается.
